Валерий Рощин - Подвиг разведчика

Остро отточенная сталь вошла между ребер рыхлого изнеженного тела легко, словно в кусок подтаявшего топленого масла.

— Не обессудь, сержант, — еще плотнее зажимая рот чеченца, прошептал Яровой, в упор разглядывая обезумевшее от страха и неожиданной боли безбородое лицо. — Ты знал, чем кончаются игры, в которые ввязался. Ты хорошо это знал.

Тот затих и обмяк очень скоро — видно кинжал точно прошел сквозь сердце. Вытащив из мертвого тела лезвие, майор вытер его об одежду жертвы и вогнал обратно в ножны. Так же быстро труп чеченца, словно еще один куль с наркотой, перевалился через борт и гулко ухнул ботинками о твердый пол. Сотрудник «Шторма» оглядел в обе стороны обочину и, не обнаружив лишних глаз, полегонечку побежал, слегка припадая на правую ногу, к своим.

От головной машины по-прежнему неслись непонятные здравицы, а группа разведчиков, спешила на юго-запад. Спустя минут десять Павел, шедший как всегда лидером, наткнулся на вьючную тропу, и скорость движения отряда по утоптанному снегу заметно возросла. С каждым шагом они все дальше уходили от горной грунтовой дороги, ведущей к Шарою…

/Санкт-Петербург/

Серебряков неподвижно лежал на кровати, и вяло рассуждал о культуре традиций. Чувствовал он себя отвратительно — голова того и гляди, лопнет не хуже переспелого арбуза. Из-за этой чертовой мигрени пришлось перенести на вечер совещание, посвященное очередному донесению разведгруппы. Совещание он перенес, да вот незадача: ломившая виски боль и к вечеру могла не утихнуть, не отпустить…

«Мы живем в варварской, с точки зрения традиций, стране, — старался он ровно дышать и не думать о несносных последствиях сотрясения. — Это в каком-нибудь Южном Уэльсе или на Мальте люди, принадлежащие одной фамилии, пять столетий подряд собираются в гостиной родового поместья, куда ровно в шестнадцать пятьдесят девять подают чай со сливками. Собираются и пьют этот дурацкий чай, не взирая на катаклизмы, революции, болезни… А у нас?! Всяк пришедший мнит себя умнее предыдущих и реформирует — разрушает, чтобы заново возвести. Так и живем — в ералаше бесконечного созидания. И я ни чуть не лучше! Мы с сотрудниками Центра не носим общую фамилию, и клиника — отнюдь не родовое поместье. Но коль уж зародился деловой обычай встречаться в ординаторской после депеш Ярового, так будь добр, позови людей, не взирая на недуг! Ан нет — лежит генерал Серебряков, страдает, да подыскивает оправдания собственной слабости».

Однако компромиссное решение в воспаленном мозгу все же созрело в его воспаленном мозге. Дотянувшись рукой до одного из телефонов, генерал-лейтенант набрал несколько цифр и, вкладывая в голос максимальную бодрость, на какую был способен в данную минуту, сказал:

— Альфред Анатольевич, подъезжайте ко мне один. Или нет… прихватите с собой Антона. Посидим у меня в палате, покумекаем над свежей телеграммкой.

Пара этих сотрудников: самый пожилой, не считая самого Серебрякова и самый молодой — определенно нравилась Сергею Николаевичу. Его давний приятель Альфред Анатольевич обладал уникальным опытом, отменной интуицией и ужасающей работоспособностью. Если не брать в расчет взрывной и временами несносный характер, то специалистом генерал-майор представлялся бесценнейшим. Ну а Князев, постепенно осваиваясь, начиная оправдывать данную московскими знакомцами Серебрякова похвальную характеристику. Генерал ФСБ и впрямь подмечал его склонность проявлять в работе разумную активность; видел и незаурядные аналитические способности, столь необходимые в их тончайшей, «хирургической» деятельности.

— Ради сохранения инкогнито группы Ярового, предлагаю на время операции забыть об этом караване! — категоричным тоном изрек Альфред Анатольевич, ознакомившись с донесением.

— Что ж, возражать не стану, — согласился Сергей Николаевич, попутно прислушиваясь к угасавшей головной боли.

— И вообще, что-то меня разочаровывают наши разведчики, — резко откинувшись на спинку стула, едко процедил сухопарый генерал с чванливым выражением лица. — Десять ворованных ящиков с боеприпасами, мешки с коноплей… Завтра отыщут оружейный схрон с пятью автоматами, а послезавтра поймают дезертира!.. Мы за этим их туда отправляли?!

— Нет, конечно, — поморщился генерал-лейтенант. — Но, как говорится: курочка по зернышку. Из десятка второстепенных и на первый взгляд малозначимых черточек иногда складывается картина, гораздо яснее прочих. Вспомните, ту операцию под Кандагаром в восемьдесят первом…