Виктор Гончаров - Записки наемника

– Все будет в порядке, приятель, – сказал я неестественным голосом, которому не верил и сам.

Я оставил автомат Ерохову, зарядил свое ружье и повел испуганную Людмилу наверх. Быстро обшарил дом и убедился, что в доме нет никого. Тогда схватил трубку телефона. Она молчала. Провод, конечно, обрезали.

Как только я разок мелькнул в окне, так стрельба вспыхнула с новой силой. Я залег на пол, уложив рядом испуганную не на шутку девушку.

– Спускайся вниз, в подвал.

Стальные «осы» с треском впивались в стены, что-то грохнуло, вероятно, сорвалась одна из полок. Стрелок перенес огонь на входные двери: он явно хотел, чтобы из дома никто не вышел. Я забрался в комнату, где был металлический шкаф с оружием, взял «вертикалку». Наполнил карманы патронами. Прихватил с собой и двустволку двенадцатого калибра.

Внизу прогрохотала автоматная очередь, и я услышал сдавленный женский крик. Я бросился вниз. У меня не оставалось времени на раздумья. Влетев в гостиную, я увидел на полу распростертое тело Ерохова. Его автомата нигде не было.

Я кожей ощущал присутствие в доме еще одного человека и вошел в подвальное помещение с твердым намерением: если с головы Людмилы упал хоть один волос, я отыщу негодяя и нашпигую его свинцом с головы до пяток. Я его разорву. Удавлю.

Но тот и не думал прятаться. Щеголеватый молодой человек вольготно развалился в кресле из лозы.

Черные волосы коротко подстрижены, тонкие ухоженные усики примостились под такими же тонкими губами. Острые черные глаза настороженно наблюдали за мной. В смуглых руках с беловатыми ладонями – автомат.

Я почувствовал, как меня захлестывает волна бешеного слепящего гнева. Мне казалось, что сейчас я взорвусь от дикой, душащей меня ярости. Она застилала глаза кровавой пеленой, и в какую-то секунду я испугался, что теряю над собою контроль. Это было самое худшее. Нельзя позволять себе срываться. Выпустить из себя гнев – значит потерять драгоценные секунды. А их и так слишком мало.

– Где девушка? Что с ней? – глухо выдавил я из себя.

– Ну спокойно, спокойно, парень, – щеголь ухмыльнулся. – Мне чертовски сложно разговаривать с человеком, который держит в руках два дробовика. Чертовски сложно – и неприятно.

Я не двинулся с места. Не шевельнулся. Только чуть напряглись пальцы сразу на всех четырех спусковых крючках. Щеголеватый парень заметил это. И испугался. Он постарался не показать это внешне, но, тем не менее, быстро заговорил:

– Товарищ капитан, ваша девушка в безопасности. Но… Что будет с ней дальше, зависит только от вас. Только от вас. Мы хотели бы обсудить с вами одно предложение. Вы выполняете одно маленькое поручение для нашего государства – и получаете вашу даму назад живой и невредимой.

Щеголь продолжал изучать меня, а я лихорадочно обдумывал ситуацию.

– Я надеюсь, вам понятно, о каком государстве идет речь? – продолжал молодой человек. – Кажется, ясно, что речь идет о Грузии.

На хрена мне была нужна Грузия, когда меня интересовала только моя девушка? Но где же она? И тут я впервые понял, как мне дорога эта женщина, с которой я провел не более двух недель. Что она со мной сделала? Почему я так дорожил ею? Кто мне Людмила? Случайная встречная. Но эти люди знают мое звание, а, значит, и то, что я делал в Афганистане. Мало того, эти сволочи, скорее всего, в последнее время следили за нами. Именно потому я и предчувствовал опасность. То, что они хотят получить в качестве услуги, вероятно, связано с террористическими действиями против абхазцев. Отпустят ли они Людмилу в том случае, если я пойду на сотрудничество с ними? Вряд ли. Зная о моем прошлом, черты моего характера, эти люди должны понимать, что произойдет с ними после того, как Людмила окажется в безопасности. Значит, полагаю, они попытаются убрать ее после задания. Проще попытаться перехватить мою девушку сейчас, пока она где-то здесь.

И тут я услышал гудение мотора. Это работал движок «Уазика». Машина урчала, гул мотора сначала усиливался, а потом стал затихать.

– Ваша дама, товарищ капитан, очаровательна, – продолжал свою речь молодой человек, поскребывая усики. – Грустно было бы узнать, что ей, может статься, придется обслужить целый взвод новобранцев.

Такого ему не следовало говорить. Я почувствовал, как пол уходит у меня из-под ног. Я никогда не отличался особой ревнивостью, ибо считаю подобное чувство пережитком прошлого, вроде паранджи, но тут у меня просто закипела кровь. Пальцы на спусковых крючках начала сводить судорога. А юный подлец все говорил: