Владимир Колычев - Брат, мсти за любовь!

Президента взяли с собой, чтобы путь показывал. И второго, его зама, прихватили. С ним поговорят по дороге. К нему ведь тоже нужно с обыском нагрянуть.

Какой офис, такая и квартира. Старая, сто лет без ремонта, мебель дерьмовая.

— Давай времени терять не будем. Сразу показывай, где бабки и камни ныкаешь, — нарочито устало посмотрел на мужика Кубометр, когда они были на месте.

— Да нет у меня ничего… Сами ищите. — Тот аж заплакал от досады.

— Найдем, — кивнул Кубометр. — Только сначала тебя пристрелим…

Это было сказано очень убедительно. Неожиданно для всех президент бухнулся на колени.

— Не надо…

Наконец-то он понял, что перед ним никакие не менты. Дуболом!

— Тогда показывай нычку…

И чтобы поторопить мужика, Бутыль снова отвесил ему по яйцам. Процесс пошел. Тайник был за дверью, которую закрывал массивный шкаф. За ней начинался черный ход. Дом старый, еще дореволюционной постройки. Так что в этом не было ничего удивительного.

Камушки Кубометр мерил не каратами, а жменями. Одна жменя, вторая, третья.

— На два «лимона», — простонал мужик.

Из его глаз по щекам сползали крупные капли слез.

А по-настоящему разрыдался он, когда Треск начал считать бабки — и этого добра в тайнике хватало. Восемьсот сорок тысяч долларов. Не слабый урожай.

Президент плакал. А Кубометр знал отличный способ, как успокоить его. Он велел вытащить его на лестницу черного хода. Там его и застрелили. Закрыли за ним дверь и задвинули шкаф. Теперь его найдут, когда падалью завоняет.

Вице-президент жил в Черемушках, в стандартной двенадцатиэтажке. Он нехотя показывал путь. А если бы Купец убрал нож с его голого пуза, он бы вообще отказался сдавать самого себя.

К дому подъехали на двух машинах.

Кубометр действовал в наглую. Всех своих бойцов в подъезд загнал, с автоматами наперевес. Это его и спасло, когда вдруг сверху и снизу появились три мента в бронежилетах и с автоматами.

Только Кубометра врасплох не возьмешь. Его пацаны всегда на стреме, и «стволы» у них в любой момент пальбу поднять готовы — на хрен всякие там предохранители.

Обе стороны открыли огонь одновременно. Грохот в подъезде поднялся неимоверный. И все пространство вокруг заполнилось свистящим и визжащим свинцом.

Менты попались какие-то не такие. Двух пацанов уже положили, а потом вдруг нервы у них не выдержали. Один с пробитым черепом на месте остался. А двое вниз по лестнице ломанулись. Но Кубометр не собирался отпускать их. Он шел за ними. И остановился, когда загнулся последний мент.

Кубометр потерял двоих — Бутыля и Валета. Их обоих смертельно ранило. А еще вице-президента замочили — только это не потеря. Все равно камушки и бабки с него уже не взять.

Бутыля и Валета вниз бы спустить да в машину затолкать. Нельзя их здесь оставлять. Но и возиться с ними некогда. Уходить надо быстрей. Как бы новая партия ментов не нагрянула.

— Извиняйте, пацаны! — холодно посмотрел на Бутыля и Валета Кубометр.

Ни одна черточка не дрогнула на его каменном лице, когда он выстрелил в голову сначала одному, затем другому. Лучших своих дружбанов, своими же руками… Только ему было как-то все равно.

Кубометр уже успел выехать со двора, когда мимо него промчались две ментовские машины с мигалками.

— Менты, падлы! — сквозь зубы процедил Купец. Он уверенно вел машину. Только сам не знал, куда едет. Москва для него темный лес.

— Лихо нас накрыли, — согласился Кубометр. — Быстро вычислили…

— Да уж, Москва не Бобровск, здесь ментам хрен в рот не клади, в натуре…

— А чо, разве они чисто не отсосали! — загоготал Кубометр. — Бобровские пацаны не московские, нас нашармака не возьмешь. Нормально мы их, а?

Его руки в ментовской крови. Это не прощается. Теперь за ним будут охотиться с пристрастием. Только ему все по фигу. Не боится он ментов. Никого не боится…

Уже третий месяц он в столице. Дом в одном подмосковном селе снял, с Тонькой в нем живет. И бригада его боевая с ним. В Бобровск он возвращаться не собирается.

Его не погнали из родных краев. Он сам оттуда ушел. С чертовой дюжиной лучших бойцов. Остальных на хозяйстве оставил. Только недолго те пацаны продержались. Всем скопом на них навалились. И менты, и бригады Большого пахана. Вместе с ними и Кубометра бы смяли. Но он вовремя ушел.

Понял он, что рэкет, «крыши» — не для него. В этом деле нужно свои «земли» иметь, с соседями ладить, старших слушаться. А Кубометр ни с кем не хотел ладить, никого не хотел слушать. У него беспредельная душа, ни с кем не может он жить в мире.