Владимир Колычев - Брат, вспомни все!

— Пидер, ты покойник! — заревел он. Третий остался возле раскрытой дверцы.

— Лазарь, фу! — рыкнул он.

Будто собаку останавливал. И ведь остановил.

— В машину, быра!

Парень, которого звали Лазарем, на мгновение замер, окаменел.

— Ниччо, педрила, ты еще ответишь! — зло процедил он в сторону Никиты.

И отошел от него. Помог своему дружку затащить в машину тяжелую тушу квадратного. И сам скрылся в салоне. Одна за другой захлопали дверцы.

Завелся мотор, и «Москвич» плавно тронулся с места.

— Не понял юмора, — удивился Никита.

Никак не думал он, что «братки» так просто сдадут свои позиции. Не должны они были уезжать. Сначала они должны были наказать Никиту

«Москвич» проехал метров десять. И остановился

Никита напрягся. Решил, что «братки» одумались. И сейчас ломанутся в его сторону брать реванш. Но нет. Машина просто остановилась. И никто не торопился из нее выходить.

— Не нравится мне все это, — покачал он головой.

— А мне, думаешь, нравится, — сказала Лелька. — Как шалаву какую-то за волосы оттаскал… И после короткой паузы добавила:

— А я и есть шалава…

— Будет тебе! — цыкнул на нее Никита. — Давай еще комсомольское собрание проведем. На вид тебе поставим…

— Еще на хор скажи, — горько усмехнулась она. — Я тварь конченая. Зато ты у нас ударник труда. Классно ты этому уроду репу смял.

— Как бы теперь мне репу не смяли… Что там с мотором?

— Не знаю, — развела она руками. — Я ведь в этом деле ни бельмеса…

Можно подумать, Никита дока по автоделу. Но под капот он все равно полез.

Только у него ничего не выходило А «Москвич» продолжал стоять на своем месте. Никита изредка посматривал на него.

Кирпич морщился от боли. И все оглядывался назад. С ненавистью смотрел на пацана, который сломал ему челюсть. А тот все стоял возле своей машины и ковырялся в ней.

— Замочу урода! — грозился он.

— И не думай, — осаживал его Веньчик.

— Не сейчас, Кирпич, не сейчас, — сказал Лазарь — Мы до лидера этого доберемся. Потом. Номера его тачки я запомнил…

— Правильно, потом доберетесь, — кивнул Веньчик. — Дело сделаем. В загранку смотаемся. Оттянемся там конкретно. А потом вернемся, найдем этого урода.

— Он у меня, падло, медленно умирать будет, — с каким-то садистским наслаждением протянул Кирпич.

И застонал от боли. Нельзя ему говорить — челюсть у него не рабочая. И вообще, в больницу ему надо. Да какая там больница? Дело сначала нужно сделать…

А время шло. Тоскливо и напряженно тянулись минуты.

Веньчик уже решил, что все, жертва в западню не сунется. И в это время послышался голос Артюха.

— Внимание!.. Готовность один…

Это значило, что расчет его оказался правильным. Дура по фамилии Брат шла в расставленные для нее сети. Не сделала она вывода из первого урока…

Антон Криницын ничего не слышал. Только зудящий звон в голове.

Первая граната вышибла дверь, вылетела из комнаты, пролетела через коридор. Врезалась в стену. И взрыв. Осколками Антона не достало. Но ударная волна стотонным катком проехала по голове. Контузия.

Но ему еще повезло. Один его боец отдал богу душу. Еще двое тяжело ранены…

Отличился Сорокин. Он всегда таскал с собой ручную гранату. Ребята посмеивались над ним. Все почему-то думали, что в бою смогут обойтись одним пистолетом. Но нет, сегодня понадобилась именно граната И Сорокин точно швырнул ее в дверной проем.

Киллеров было двое. И граната легла аккурат между ними. В одну секунду в мире стало на два покойника больше…

Антон вышел на улицу, подошел к месту, где в окружении толпы лежала Елена Михайловна. Свежий воздух взбодрил его. Даже слух стал возвращаться.

Он сумел разобрать слова врача «Скорой помощи».

— Мгновенная смерть. А потом услышал:

— Марта Брат идет…

Он глянул в сторону отеля. И точно, по улице в сопровождении трех телохранителей не шла, а почти бежала Марта.

Ей же велено оставаться на месте. Не послушалась…

Марта уже была совсем близко к ним, когда вдруг из-за угла позади нее возник парень в легкой кожаной куртке. За ним второй, третий, четвертый. Они шли и на ходу вскидывали автоматы с толстыми цилиндрическими глушителями.

Будто в замедленной съемке видел все это Криницын. Самое страшное было в том, что он ничего не мог предпринять. Мог только заорать. И заорал.

Мезенцев услышал его крик. Резко обернулся. В одно мгновение оценил ситуацию. И принял единственно правильное решение. Он бросился на Марту, сгреб ее в охапку и вместе с ней повалился на землю. Закрыл ее громадой своего могучего тела.