Владимир Колычев - Брат 2. Америка, бойся русских

— Говорила задница, пока в дерьмо свое не села… Давай, пошел!..

Никита вывел его из кабинета. Двинулся по коридору. Но никто не пытался его атаковать. Ни с фронта, ни с тылу. Они беспрепятственно вышли в зал.

И там полное спокойствие. Ни танцовщиц, ни посетителей. Пустые сцены, опрокинутые столы, кресла. Видно, публика и персонал покидали зал в панике. Это Никита поднял волну, которая смыла красоток и их поклонников.

Никита вывел Клима на середину зала. И вдруг услышал знакомый женский голос.

— Пусть он нам станцует!

Из темноты на свет вышла Альбина. Красивая, моложавая, свежая. Ухоженная, стильная. Аромат дорогих духов заполнял зал. Никита не мог поверить своим глазам. Откуда она взялась?..

— Не надо, — еще один женский голос.

Не просто знакомый. А знакомый до боли.

Рядом с Альбиной появилась Марта. Никита изумленно уставился на нее. А она-то откуда?..

Марта держится с царственной грацией. И одета она по-королевски, безупречный макияж тоже с грифом «королевский». Она и ярче, и красивей Альбины. Как будто она специально добивалась этого. Чтобы Никита не променял ее на свою первую любовь.

Может, в кабинете Клима он надышался какой-то гадости? И все это не более чем галлюцинация…

— Никита, дорогой, пусть этот подонок натянет штаны, — попросила Марта.

Никита кивнул. И с силой ткнул Климу «стволом» под ребро. Но в ответ услышал смех.

— И не подумаю! Пусть смотрят… Ха-ха!..

Ублюдок набрался наглости и подмигнул Марте.

— Скоро ты _его_ еще и потрогаешь!..

Это уже слишком. Никита был готов нажать на спусковой крючок. Но его опередили.

Откуда-то вдруг появился Давид. В руке у него «ПСС». Выходит вперед, наставляет пистолет на Клима и нажимает на спусковой крючок. Загоняет пулю точно в пах… Больше этот урод никого не изнасилует…

Клим заревел раненым зверем. Но Давид его все же перекричал:

— Это тебе за сестру!..

У Никиты чуть голова не пошла кругом. Откуда все они здесь взялись?..

Но этот фантастический спектакль еще не закончен. Выстрела никто не слышал. Зато все видели, как разлетелась на части голова Клима. Из темноты в зал вышли двое. У одного в руках мощный дробовик, стволом вверх. На лицах маски…

— Извини, братан! — сказал один, обращаясь к Никите. — Мы из Тулы. У нас заказ…

Эти двое тут же как испарились. Как будто их и не было. Но ведь они были. Труп Клима наглядное тому подтверждение.

— Бутафория какая-то, — недоуменно развел руками Никита. — Мистификация…

— Не бойся, дорогой, я не исчезну…

Марта мягко подступила к нему, взяла его под руку.

Идиллию разрушила финальная часть фантастической пьесы. Появился ревизор. В лице десятка вооруженных до зубов копов-спецназовцев. Они окружили Никиту. Несколько лучей лазерных целеуказателей сошлись у него на лбу. Круто… Появились два мэна в строгих костюмах. Оба представились агентами ФБР. Из зала Никита уходил под конвоем…

Толпа заключенных возбужденно улюлюкала. Двухметровый крепыш с бронированной репой и мощными кувалдометрами надвигался на Никиту. Не человек, а танк. Но ведь против танков существуют гранатометы…

Крепыш ударил первым. Никита поднырнул под его руку. И врезал кулаком ему под дых. Удар невероятной силы. Но крепыш лишь вздрогнул. И уронил на Никиту вторую руку. Голова загудела, из глаз посыпались искры…

Никита отскочил в одну сторону, бронированный крепыш в другую. И та, и другая сторона понесли потери. Но, судя по всему, несущественные. Секунда-две передыха, и снова в бой…

Мистификация закончилась с появлением фэбээровцев. Никиту упекли на ночь в полицейский участок. А на следующее утро предъявили обвинения. Еще через день его оправдали. Потому как убивал он исключительно бандитов и, само собой, в пределах допустимой самообороны. По всем статьям его оправдали. Кроме одной — незаконный въезд в Америку. За этим обвинением последовала экстрадиция. Его выслали обратно в Россию. Никакие деньги не помогли…

Как это ни странно, он оказался в той самой колоний, из которой сбежал. Сюда он попал с довеском в три года за побег. И с первого же дня оказался в штрафном изоляторе — это наказание лично от хозяина. После тридцати суток унылой жизни на скудном пайке он оказался в отряде. И сразу ни работы. Его определили в мехцех. Тут же туда пожаловали братки. Те самые, которые перед побегом обещали ему занимательный бой со своим бойцом. Все начиналось сначала. Как будто и не было никакого побега. Как будто какой-то «временной террорист» взял да и вырезал из его жизни отрезок длиною в несколько месяцев…