Владимир Колычев - Судья и палач

— «Дочка» мне твоя понравилась. Прокатить хочу. За двести баксов не уступишь? На часок…

— Триста…

— Хорошо, пусть триста…

— Кто с тобой в машине?

— Друг…

— Если с другом, то четыре сотни…

— Да нет, я с твоей «дочкой» один кататься буду… Рома, выходи, здесь побудешь…

— Как скажешь, начальник… Лозовой быстро выбрался из машины.

— Начальник? — вскинулся «папа».

— Угадал, «кот» вонючий! — презрительно поморщился Степан.

Сутенер и его подручный подались назад, но им в спины ткнулись стволы «пээмов». Одного взял на крючок Федот, второго Саня.

— Спокойно, чмыри… Сделали улыбочку и тихо-тихо в машину…

«Папу» запихнули в «девятку» Ромы, его «ординарца» в «Волгу» Федота. Но сначала, как водится, облагородили их руки браслетами наручников.

— А теперь поговорим. — Степан устроился на заднем сиденье впритык к «папе».

Он достал сигарету, закурил. «Коту» не предложил.

— О чем? — зло спросил тот.

— О твоей работе. Ты хоть понимаешь, в каком ты дерьме?

— А что мне понимать?.. Что я сделал?

— Ты же малолеток, гад, в прокат сдаешь…

— Не понял юмора. Какие малолетки? Какой прокат?

«Папа», похоже, не понимал всей серьезности ситуации.

— Если бы у тебя была дочь десяти лет, а ею кто-нибудь пользовался, как бы ты на это реагировал?

— Я не понимаю, о чем разговор…

— Ты сутенер и заставляешь малолетних девочек заниматься проституцией…

— Это еще доказать надо.

— Кому?

— Что значит, кому. Суду…

— Какому суду?.. У нас свой суд…

— Я что-то ничего не пойму… Ты мент или кто?

— Или где… Я не мент. Я отец. А вот он, — Степан показал на Рому, который сидел за рулем, — брат… А в другой машине тоже отцы. У нас общество…

— Какое на хрен общество?

— Общество разгневанных отцов… Одна такая тварь, как ты, изнасиловала мою дочь. А его сестру, кроме того, еще и убили. И мои друзья в трауре. Мы решили очистить страну от таких паразитов, как ты. Сегодня твоя очередь…

Степан говорил очень убедительно. Ему просто нельзя было не верить. «Папа» заерзал на месте.

— Поехали!

Рома плавно тронул машину с места. Степан посмотрел назад. «Волга* Федота пошла за ними.

— Куда? — запаниковал «кот».

— А скоро узнаешь…

— Я не хочу!

Сутенер дернулся и больно ударил Степана в бок. И тут же получил раскрытой ладонью в кадык. Удар не сильный, но очень чувствительный. Бедняга захрипел, судорожно сжался в комок.

— Только дернись, дебил! — Вдобавок ко всему Степан сунул ему под бок ствол пистолета.

Машина остановилась в безлюдном парке. Хоть вой, хоть кричи, никто не услышит.

Сутенеров выволокли из машин, поставили на колени. В затылки им уперлись стволы табельных «пээмов».

— Может, не надо, а? Может, договоримся? — скулил один.

— Да мы больше не будем, отвечаем… Только Степан не верил ни тому, ни другому.

— Рома, цепляй…

Лозовой ловко залез на развесистый дуб, подцепил к ветке две веревки с петлями. Сутенеры от страха потеряли дар речи. Безумными глазами они наблюдали за этими приготовлениями.

— Ну чо, мужики, давайте?

Степан и Рома схватили одного сутика, Федот и Саня второго. Те начали вырываться. Несколько ударов по яйцам охладили их пыл. И тот и другой оказались в петле.

— Ну вот и все! — облегченно вздохнул Степан, когда оба сутенера одновременно зависли над землей. Только висели они всего мгновение. Слишком слабо Лозовой укрепил веревки на ветке. Поэтому они оборвались. И сутенеры попадали на землю,

— Ну вот, облом… — досадливо скривился Степан.

Он знал, что Рома нарочно не закрепил веревки как надо. Но сутенерам этого знать не полагалось. До них самих все скоро дойдет.

— Может, повторим? — спросил Саня.

— Можно и повторить… Слушай, друг, а ты же так и не узнал о том уроде. Может, эти твари о нем знают?

— Очень даже может быть, — с готовностью кивнул Кулик.

— Жить хотите? — спросил сутенеров Федот.

— Да!!!

Степан усмехнулся. Было бы странно, если бы в ответ он услышал «нет».

— Тогда отвечайте честно, без утайки. — Он сунул «папе» под нос фотографию Шилина и осветил ее фонариком.

— Знаешь такого?

— Нет… Ей-бо, не знаю…

— А ты? — второму.

— Да нет, не знаю…

— Тогда прощайте. Ждите нас на том свете. Лет через пятьдесят будем…

— Не надо! — взвыл «папа». — Может, я что-то вспомню…

Это хорошо, когда у человека вдруг освежается память.

— Тогда еще раз внимательно посмотри, — Степан снова достал фотографию.