Владимир Колычев - Судья и палач

Раньше такого не было.

— Ну да.

— А «желтая карточка» не подойдет?

— Значит, нет карточки? — набычился охранник.

Он явно не знал, кто такой Степан. Поэтому, похоже, готов был дать волю своим чувствам.

— Будет тебе карточка… Давай Артамона покличь!

Артамон — хозяин заведения. Он же директор-распорядитель. Ударник сексуального труда. Нет, сам он ни баб, ни мужиков не обслуживает. Этим девочки занимаются, с его подачи.

— Я тебе покажу Артамона! А ну пшел отсюда!

— А вот это ты зря. — Степан печально вздохнул и вдруг резко протянул руку вперед.

Сунул охраннику за щеку два пальца. Второй рукой с силой врезал ему в солнечное сплетение. Для хама с холуйскими замашками это стало полной неожиданностью. А еще ему было больно.

С наглецом на поводу Степан вошел в заведение. И носом к носу столкнулся со вторым охранником. Тоже неплохо накачанный парниша.

— А-а, Степан Степанович! — расплылся он в подобострастной улыбке. — Добро пожаловать!

— Что за чмыри тут у вас работают? — спросил Степан, показывая на своего пленника.

— Это Леша. Он у нас недавно… За что вы его так?

— Ну, он же в борделе работает. Значит, должен за щеку принимать…

Второй охранник заискивающе засмеялся. Он сделал бы это, даже если бы шутка не удалась.

Степан отпустил наглеца-охранника и вытер свои обслюнявленные пальцы о его галстук. Тот даже не пикнул.

— Где Артамон?

— Я здесь! — послышался не по-мужски тонкий голос.

По мраморным ступеням в роскошный холл со второго этажа спускался раздобревший мужчина с круглым лицом и маленькими свинячьими глазками. Он был в дорогом домашнем халате и тапочках на босу ногу.

— О, Степан Степаныч, какими судьбами!

Складывалось впечатление, будто Артамон уже сто лет не принимал более дорогого гостя, чем Степан.

«Аэро» крыл Сафрон. Даже более того, он был совладельцем заведения. И получал с него солидный доход. Но благополучие «эротико-оздоровительного центра» напрямую зависело и от Степана.

По документам бордель числился как оздоровительный центр — массажи, водолечебница, гимнастика. А проститутки проходили по ведомостям как массажистки, инструктора. Но все это ширма, которую, если очень захотеть, можно сдернуть в один миг. И Степан мог это сделать. Тогда бы бордель приказал долго жить. И никакие покровители из вышестоящих инстанций не смогли бы остановить его. Артамон очень хорошо это Понимал. Поэтому и рад был угодить ему.

— У тебя что, друг любезный, девочки в прокат на клубных правах теперь сдаются?

— Растем, Степан Степанович! От клиентов отбоя нет. Вот и приходится ограничивать доступ…

— Скажи лучше, что со стороны пускать никого не хочешь…

— Ну так это разве плохо?.. Степан Степанович, вы проходите, располагайтесь. Коньячку, водочки, чего желать изволите?.. А может, вы занедужили? Может, здоровье поправить хотите?

Артамон из кожи вон лез, чтобы угодить Степану. Майор Круча для него прежде всего безопасность.

Хоть и не жаловал Степан такие заведения, но понимал, что проституцию не извести. Никому еще за всю историю человечества не удалось искоренить это явление. Закроешь это заведение, откроется другое. Срежешь второе, вырастет как гриб третье. И так до бесконечности. Уж лучше направить этот процесс в цивилизованное русло, чем бороться с ним.

А у Артамона все в порядке. Девочки ухоженные, анализы на СПИД регулярно сдают, у гинеколога проверяются. И гарантия полнейшая, что клиента на клофелин не посадят. Видеошантаж исключен — нельзя, чтобы репутация заведения пострадала. Лишь бы только этот вертеп в наркопритон не превратился. Но и с этим у Артамона строго. Иначе бы Степану уже давно сообщили.

И потом, вот Николая на природу вывезти надо. И массажистка ему бы не помешала. А где ее взять? Правильно, в том же «Аэро».

— Уважил ты меня, Артамон. Но мне сегодня не до девочек… Разговор есть.

— А это всегда пожалуйста! Думаю, в кабинете у меня будет удобно…

Кабинет у Артамона небольшой. Для него лучше лишний номер с девочкой на этаже соорудить, чем дополнительные метры в собственное удовольствие.

Они сели на кожаный диван.

— Итак, о чем вы хотели со мной поговорить? Артамон сделал чрезвычайно умное лицо. Это ему, кстати, очень шло.

— О девочках. Десяти-двенадцати лет…

— Что вы, что вы, Степан Степанович, я таким безобразием не занимаюсь…

— А кто занимается?

— Ну, если вы очень того хотите, я могу вам организовать встречу с такой девочкой… Но лучше не надо. Я боюсь…