Кирилл Казанцев - Ставок больше нет

С этим пришлось столкнуться многим "чеченцам". А до них – "афганцам", "вьетнамцам", "ангольцам". Да где только не воевали верные сыны социалистического Отечества, выполняя "интернациональный долг"!

Возвращаясь к мирной жизни, бывший солдат твердо верит в то, что этот мир не мог не измениться к лучшему. Что все люди стали душевней и добрей друг к другу, что все вокруг будет залито светом и счастьем, а сам он будет окружен заботой и любовью. Он верит искренне и истово, потому что без этой веры на войне невозможно выжить.

И когда он вдруг сталкивается с реальностью и понимает, что в этой жизни никому и ни до кого нет дела... Что все то, что он делал на службе, никому, собственно, и не нужно... Что все, им пережитое, было зря... Он чувствует себя обманутым. Это шок.

Многие спиваются или садятся на наркотики... Кто-то идет к бандитам, настроенный "взять свое" любыми путями... Кто-то – в милицию, за тем же самым...

Василию в свое время удалось избежать этих крайностей. Просто он так и не смог ничего забыть. И считал себя в неоплатном долгу перед теми, кто не вернулся.

Следуя совету, а если брать по большому счету, то выполняя завещание своего погибшего командира, Скопцов по окончании службы вернулся в университет, с третьего курса которого был отчислен за два года до этого.

А потом – красногорская молодежная газета, первые неловкие попытки проведения журналистских расследований и... хорошо спланированная и умело реализованная "подставка".

После этого случая он сам считал, что с журналистикой покончено. Навсегда. Даже собирался уже переквалифицироваться в частные охранники.

Но только тут он попал в историю... В далеком районном центре области "вдруг" образовалось несколько трупов. А еще несколько официально "умерших" и "пропавших без вести" объявились в областном центре, где ходили по инстанциям, требовали восстановления собственных прав и рассказывали нечто невероятное о своих приключениях...

С этой историей связывалось имя Скопцова... Причем не ведущей расследование прокуратурой области, а народной молвой. Прокуратура же в большей степени была озабочена тем, чтобы не позволить вынести сор из избы. Среди погибших при странных обстоятельствах были близкий соратник губернатора, начальник лучшего райотдела милиции в области и начальник постоянно перевыполняющей производственный план колонии строгого режима. Всех этих людей в самом ближайшем будущем ожидало существенное повышение, знали об этом многие, поэтому решено было не марать их "светлые" имена. Такого жестокого удара местная демократия могла и не вынести.

Этот расклад в полной мере устраивал и Скопцова... И хотя он не искал популярности, его имя стало известно широким массам. И не просто известно, но и вызывало теперь некоторый интерес.

А Василий встал на "тропу войны". Конечно, всех чиновников даже в одной отдельно взятой области он истребить бы просто не смог – племя это неистребимо и обладает завидной способностью к размножению.

Но Василий к этому и не стремился. Физически уничтожать кого-то – глупость. Для чинуши или "народного избранника" нет ничего страшнее, чем лишиться сладкого места...

А Скопцов стремился именно к этому! И делал свое дело с удовольствием, вдохновенно вытаскивая на всеобщее обозрение все большие и малые грехи и грешки "сучьего племени"!

Причем делал это не из идеализма и неуемной жажды справедливости, как раньше, а за деньги. Предпочитая при этом те, что с портретами заокеанских президентов. Хотя и отечественными не брезговал.

Платили ему охотно. И он охотно брал. Но только это ровным счетом ничего для него не значило. Отработав сделанный заказ, он мог через неделю принять следующий, на недавнего заказчика. И при этом не мучиться угрызениями совести.

Его упрекали в полной беспринципности. Но разве отказ от принципов – не принцип сам по себе?!

Его пытались запугать. Но как можно напугать того, кто прошел через войну?!

Его и избить пытались. Наивные люди! Бойца частей специального назначения, "крапового берета"?!

Конечно, одна только снайперская пуля могла легко закончить победное шествие Скопы – боевая армейская кличка – и стереть его с лица земли. Что ж, к своей возможной смерти он относился достаточно спокойно. На то она и война, чтобы убивали.

А журналист объявил войну властям. Всем без исключения. Войну тотальную, на полное уничтожение. И пока что она шла без заметного перевеса той или другой стороны.