Наталья Корнилова - Ярость и страсть

— Надо разделяться, — негромко проговорил босс.

— Я уже понял, — быстро сказал Захар. — Ты должен уйти от них в любом случае. Пожарные им скажут, что нас было только двое: я и она, — он кивнул на меня. — Так что мы с ней сейчас побежим, а ты с Валентиной оставайся, дождётесь, пока мы их уведём, и сматывайтесь по-тихому. Вас не будут искать. И не спорь. — Он поднял руку, думая, что Родион сейчас начнёт героически возражать, но тот и не собирался этого делать, а только согласно кивнул, что-то обдумывая. Захар договорил:

— Не будем терять времени. Мария, ты ещё не устала сегодня бегать?

— А кому это интересно? — вздохнула я и посмотрела на Родиона. — Босс, берегите Валентину и не говорите ей ничего, а то она, чего доброго, опять за мной увяжется. Наврите ей что-нибудь, женщины это любят.

— Попробую. Все, отправляйтесь, а то они и нас заметят.

Лучи света уже блуждали над соседними деревьями, вой сирен раздавался где-то совсем рядом, у опушки. Больше медлить было нельзя. Взявшись за руки, мы с Захаром переглянулись, подмигнули друг другу и побежали прямо под лучи. Вот они уже ослепили нас, мы невольно остановились, беспомощно закрывшись руками, а потом помчались дальше, углубляясь в лес. С вертолётов нас заметили и последовали за нами. Когда-то я видела, как ночью загоняют машинами зайцев, держа их в свете фар. Но только теперь поняла, что испытывают при этом несчастные животные.

Нам нужно было убежать как можно дальше и как можно дольше не попадаться в руки преследователей. И то и другое было очень проблематично. С вертолётов, по всей видимости, уже сообщили, что нас обнаружили, и теперь в той стороне, куда мы бежали, послышались выстрелы и крик в мегафон:

— Вы окружены! Сдавайтесь! Сопротивление бесполезно! Стреляем на поражение! Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками!

Я сразу узнала голос плешивого полковника.

Наверное, майор тоже где-то здесь. Видимо, старые знакомые решили во что бы то ни стало познакомиться со мной поближе. Захар потянул меня в сторону от опушки, где сквозь редкие деревья уже просматривался блеск автомобильных фар, и мы направились, подгоняемые лучами и рёвом вертолётов, к полю, откуда прибежали. Мой собрат по несчастью бежал широко и быстро, я с трудом поспевала за ним, хотя он тащил меня, как трактор, крепко сжимая за запястье. Мы выскочили на опушку и оказались в прямом свете вертолётных прожекторов, которые не отставали ни на шаг. Вся остальная орава на машинах не могла сюда проехать из-за отсутствия дороги, поэтому остановилась у края леса, метрах в четырехстах от нас, и было видно, как солдаты, рассыпавшись длинной цепью, спотыкаясь, бегут в нашу сторону. Как оперативно все-таки действует наша доблестная армия!

— Надеюсь, с вертолётов они стрелять не будут! — весело крикнул Захар, отпуская мою руку. — Видишь лес на той стороне поля? Надо до него добежать и желательно живыми. Не думай ни о чем, кроме этого. Вперёд!

И мы рванули. Я уже не думала ни о зайцах, ни о боссе с Валентиной, ни о том, что меня могут убить; все моё внимание было сосредоточено на том, чтобы не потерять свои драгоценные туфли — я не догадалась снять их сразу, а теперь уже было не до этого. Ревущие геликоптеры понеслись за нами, почти касаясь колёсами наших голов, из открытых дверей что-то кричали автоматчики, размахивая оружием и крутя пальцами у висков, сзади вдогонку неслись мегафонное матюканье и проклятия полковника, но мы не обращали на весь этот бедлам внимания и через пару минут, показавшихся мне адовой вечностью, достигли опушки соседнего леса. Тот оказался намного гуще предыдущего, и в нем вполне можно было укрыться от вертолётов. Захар нырнул под спасительную завесу деревьев первым и остановился, поджидая меня. Я видела, как горят его глаза в темноте между листьями, видела протянутую ко мне руку и уже хотела схватиться за неё, как сквозь рёв взмывшего над лесом вверх вертолёта услышала хлопки выстрелов. Что-то больно ударило меня сзади, большое и горячее, даже показалось, будто в меня вонзилась оторвавшаяся лопасть. Но потом поняла, что это нечто совсем другое. Виновато посмотрев на Захара, глаза которого в ужасе широко раскрылись, я против воли споткнулась и полетела в холодную, непроглядную бездну…

…Акира рассказывал, что, когда на Земле создали огнестрельное оружие, японцы, положившие много тысяч лет на совершенствование естественных видов борьбы, немного растерялись. И неудивительно, ведь одной пулей можно легко уложить человека, всю жизнь занимавшегося изучением боевых искусств и достигшего в этом немалых успехов. Когда-то такие люди были практически неуязвимыми и могли спокойно прожить отмеренную им жизнь. Но хитрые китайцы, испокон века уступавшие японцам, своим давним противникам в боевом мастерстве, пошли по другому пути: они изобрели порох и одним махом перечеркнули значимость личных способностей человека. И действительно, как ты там ни маши руками, ногами или мечом, но пуля-дура прилетит и без всяких ритуалов и положенного соответствующему сану уважения убьёт и фамилии не спросит. Впрочем, растерянность длилась недолго. Запершись в монастырях, трудолюбивые, усидчивые японцы начали искать противоядие, то бишь «противопулие». От этого зависела их жизнь и, собственно, все их существование как нации. Они стали исходить из того, что пуля ничем не отличается, кроме скорости, от любого другого холодного оружия, и решили бороться с ней теми же способами. Усовершенствовав технику, они научились в буквальном смысле ловить пули руками, так же как ловили мечи и стрелы. Огромной концентрацией внутренней энергии они как бы замедляли бег времени; это позволяло видеть пулю в полёте и зажимать её между ладонями или просто отбивать в сторону (Акира, например, мог поймать пулю зубами). Японцы знали, что тело находится в полной зависимости от души, поэтому его возможности безграничны. Одним усилием воли они превращали свои тела в камни, которые не поддавались практически никакому физическому воздействию. Хождение по раскалённым углям — лишь малая толика из всего того, что должен уметь человек. Но для этого нужен соответствующий настрой, а в экстремальной ситуации на это просто не остаётся времени. Тогда они зашли с другой стороны и разработали технику убегания от пули — зачем её ловить, если можно уклониться. При этом учитывается и направление ветра, и положение солнца, которое должно светить в глаза противнику, и его психическое состояние, и, конечно же, собственные обманные движения, когда у стреляющего создаётся иллюзия, что он целится в человека, а на самом деле того там уже нет. Но и на этом японцы не успокоились, понимая, что всегда найдутся желающие всадить пулю в спину да ещё и из-за угла. Если пуля не задела жизненно важные органы воина — а их в человеке не так уж и много, — то он просто обязан сразу же встать и продолжить борьбу за независимость Японии. Простреленное лёгкое, живот или такая мелочь, как шея, вообще не считаются ранениями. Вот если пуля попадёт в сердце или в мозг — тогда так и быть, умирай. Но не раньше…