Михаил Нестеров - Формула боя

– Я знаю об этом, от караула его освободил врач.

– С каким диагнозом?

– Не знаю, спросите у врача.

– Очень много накладок в этом деле.

– Лично я накладок не вижу. Никишин знал график дежурств, перед встречами с чеченцами он приходил в медсанчасть и просил освободить его от наряда в карауле. У нас не инженерные войска и не стройбат, если боец говорит, что он плохо себя чувствует, ему верят. У нас не принято «косить» от нарядов.

– Это я понимаю, а вот не пойму одного: почему он назначал встречи на те дни, когда рота была в карауле.

– Скорее всего налицо простое совпадение, поэтому Никишин и обращался в медпункт.

Майор медицинской службы Цибикин, узнав, что его вызывает следователь, поднял запись в журнале и личную карточку Антона Никишина.

– Абсолютно здоровый парень, – говорил он Рябову, шевеля щеками и носом: таким испытанным методом он поправлял сползающие с носа очки. – Обращался в медсанчасть всего два раза.

– В течение двадцати дней, – уточнил Рябов.

– Да, меня тоже это удивило. У него была температура: 37,8 – 29 июня, и 38,1 – это 17 июля.

– Какой диагноз вы поставили?

– Острое респираторное заболевание, так как не обнаружил в легких и в дыхательных путях никаких хрипов.

– А потом вы его наблюдали?

– Обязательно! Он был у меня и 30-го, и 18-го числа соответственно по месяцам, – абсолютно здоровым.

– А он не мог принять какой-нибудь препарат, который повышает температуру?

– Мог, конечно, только зачем это ему?

– Вот и я думаю: зачем ему понадобилось нагонять температуру? – Рябов помолчал. – А в психическом смысле Никишин был нормальным?

Майор Цибикин ответил не сразу.

– Если честно, я еще ни разу не встречал психически уравновешенного человека. Мы все психи, на нас давят стрессы, и в каждом живет маленький монстр, который нет-нет да и проявит себя. Разве у вас не было случаев, когда вы откровенно психовали, били что-то в порыве ярости, курочили?

Подполковник улыбнулся: было.

На столе зазвонил телефон, Рябов отпустил майора Цибикина и снял трубку.

Юля громко позвала Антона по имени и встала в коридоре. Перед этим она приоткрыла входную дверь и убрала стул, чтобы можно было беспрепятственно выскочить на площадку и, несясь вниз по ступенькам, орать: «Помогите, у меня в квартире маньяк!»

«Черт! Сегодняшнюю ночь я провела в постели с убийцей. Как в кино, ей-богу».

– Антон!

Он быстро сел в кровати и уставился на Юльку. Прошло секунды две-три, он улыбнулся.

– Привет.

– Ага, привет. – Юлька замолчала. – Как спал? Кошмары не мучили? Иглы во сне не глотал?

– Что?

– Да так…

– А который сейчас час?

Все, подумала Юля, пора. Чем быстрее, тем лучше. И выдохнула:

– Уже вторые сутки, как тебя ищут… рядовой Никишин.

Антон опустил голову, молча глядя на смятую простыню. Потом он тихо спросил:

– Ты уже позвонила?

– Куда?

– В милицию.

Юлька вздохнула, отступив еще на шаг. Теперь она стояла в прихожей.

– В милицию не звонила, потому что очень благодарна тебе. Теперь я до конца своих дней буду вспоминать, что переспала с убийцей четырех человек.

– Откуда ты узнала?

– По телевизору передали. Вот что, Антон, давай сделаем так. Ты встаешь, одеваешься, без спроса идешь в туалет, выходишь из квартиры и… меня не интересует, куда ты пойдешь дальше. Я думала, ты мужик, даже убедилась в этом ночью, а ты, оказывается, слабак, дезертир.

– Хорошо, Юля, отвернись, я встану.

– Чего? Отвернуться? Знаешь, что про тебя передали? Что ты вооружен и очень опасен при задержании. Отвернись… Сейчас при тебе оружия нет, но я видела, как ты вчера завалил четверых крепких парней. Ты как-то ненормально их завалил. Давай, Антон, одевайся. И не тяни время, через десять минут сюда придут Серега Образ и еще с десяток человек.

Антон откинул одеяло и начал одеваться. Юлька в последний раз окинула взглядом его крепкую фигуру и сильные руки. В ней шевельнулась жалость, но она призвала на помощь презрение.

– Тебя что, опустили? Унизили как мужчину?

Антон покачал головой.

– А почему же ты так круто обошелся с товарищами? Зачем ты расстрелял их?

– Я не расстреливал их.

– Ну, убил. Это что, не одно и то же?

– Нет, это две разные вещи.

– Значит, все-таки убил. Чего молчишь? Мне-то ты можешь сказать?

Антон твердо посмотрел ей в глаза.

– Да, я убил, стрелял из автомата, потом ограбил двух людей. – Он поднял к Юльке лицо. – Брось кроссовки. Я не хочу, чтобы ты обиделась, поэтому не буду тебя благодарить.