Лев Пучков - Поле битвы — Москва

В километре от села «бардак» разведчиков замаскировали в «зеленке», неподалеку от дороги. Иванов, Глебыч и Лиза переоделись в форму МЧС и, грубо нарушив МБ при передвижении транспорта, залезли все втроем в кабину «газона». Петрушин, Серега и Вася Спирин остались на «бардаке» команды, прихватив с собой двоих бойцов и столько же канистр с бензином.

Канистры упаковали в «трюм» «бардака», туда же сунули четыре коробки «гуманитарки», обернув их плащ-палатками. Отладили связь с остающимся резервом и двинулись в село колонной в составе двух единиц транспорта. Получилось вполне по теме: «гуманитарка» с тремя спасателями и скромное сопровождение в пять стволов (плюс два — в башне). Почему не днем, а гораздо к ночи — придумать не проблема. Транспорт, как известно, у нас дрянной, ломается на каждом шагу, приходится подолгу стоять и ремонтироваться...

В подавляющем большинстве чеченских сел такое понятие, как «адрес», отсутствует напрочь. Как пережиток эпохи застоя. Зачем адрес? Если по делу или в гости, стукни в любой крайний дом, тебе покажут, как проехать. Здесь все знают друг друга.

Нохчи считают, что таблички с номерами и названиями улиц придумали оккупанты, чтобы удобнее было делать «зачистки» и хватать по ночам родственников моджахедов. Если лояльная режиму администрация все же вывешивает такие таблички, они очень быстро исчезают. Селяне, пряча в бороды хитрые улыбки, разводят руками: пришли «люди из леса» и сняли. Очень ругались! Зачем, говорят, вешаете? Жить, что ли, надоело?

Вот поди и поищи тех людей...

Рашид, сын своей родины, адрес дяди Казбека объяснил на два счета.

Раз: заезжаете через Чири-Юрт (там можно еще с другой стороны въехать, через Гойское), прямо по дороге — два дома, потом в переулок направо, еще два дома, потом вдоль крайней линии домов на северной оконечности села до самого канала. Два: у канала поворачиваете налево, едете вдоль второй линии домов, останавливаетесь у третьего от канала дома на второй линии. Все, вы на месте...

Такое подробное объяснение было весьма кстати. Въехали в сумерках, даже если бы и были таблички, на ходу не разглядишь, а останавливаться нельзя. Короче, замучились бы искать! Почему нельзя останавливаться, смотрите дальше.

Несмотря на сумерки, публика присутствовала. На скамейках у ворот заседали деды, из калиток выглядывали женщины и детишки. Никто, однако, под колеса не бросался, и это радовало. Притормозить тут раньше времени — значить завалить все дело.

Благополучно проследовав по указанному Рашидом маршруту, колонна финишировала рядом с усадьбой дяди Казбека в соответствии с разработанным планом. А именно: «газон» ловко заглох, не доехав пару метров до калитки, а «бардак», укативший по инерции дальше, «заметил», что с объектом сопровождения что-то неладно, вернулся обратно и встал задницей аккурат на линии калитки, перекрыв таким образом обзор со стороны улицы.

Иванов с Глебычем только успели показательно распахнуть капот, а вокруг уже собралась изрядная толпа. Никто пока не вопил и не рвал на себе растительность, но тронуть технику с места без риска задавить кого-нибудь было уже нельзя. Называется — заблокировали проезд.

Благодаря наличию «гуманитарки» и троих товарищей в форме спасателей удалось достаточно быстро перевести общение с публикой из трагического формата «Зачэм ты здэс? Кто тэбэ звал?!» в деловито-обеспокоенное «кому — сколько?» и даже местами в соглашательско-компромиссное «а давай поделим поровну — и баста!!!».

Из толпы скоренько выделился глава администрации при поддержке троих милиционеров с автоматами, задал вопрос по существу:

— Кто главный?

— А вот он! — Иванов коварно ткнул пальцем в Глебыча. — Все вопросы — с ним.

— Ага!

Местное начальство тут же приняло Глебыча в тесные объятия и потащило слегка в сторону, решать вопросы. Вы тут малость промазали, остановившись где попало... Надо было заехать в отделение, там бы прикинули, как правильно поступить с «гуманитаркой»... Что значит — «правильно»? По коробке в одни руки, и вся недолга! Нет, дорогой, — это неправильно. Тридцать коробок — главе. Двадцать — главному милиционеру. По пять — рядовым милиционерам. А потом уже можно и выдавать — по списку. Это же все равно на халяву, тебе какая разница? А мы тебе за это...

Тут группа аксакалов услышала лишнее и насела на главу с громогласными обвинениями и упреками. Грянули нешуточные разборки. Глебыч, как истинный миротворец, пытался урезонить спорящие стороны, утверждая, что хватит всем и не стоит оно того, чтобы так ругаться. Такой гвалт поднялся...