Александр Щелоков - Чеченский разлом

Ожидание подхода боевиков длилось долго, но к тому, что оно будет длительным все готовили себя заранее.

Где— то около часу ночи Таран услыхал тихое лязганье. Так обычно звучат соударяющиеся части металлического снаряжения у тех, кто не придает значения звукомаскировке.

Таран вгляделся, но ничего не заметил.

Луна, освещавшая мир мягким серебристым светом, то и дело скрывалась за облаками, и глаза никак не могли приспособиться к меняющимся условиям освещения.

Таран слегка расслабился. Он знал, что напряженное желание что-то заметить в таких условиях часто заставляет людей впадать в самообман. Человеку начинает казаться будто он обнаружил то, чего на самом деле не существует. Обычный пень может показаться стрелком в засаде, а ночная птица, пролетающая над головой, — гранатой, брошенной в тебя.

Однако там впереди все же что-то было. Металлическое лязганье не повторялось. Зато сухая трава громко шелестела, но только не от ветра, который давно утих.

Таран продолжал вглядываться и вдруг заметил, как по склону вверх медленно движутся зыбкие тени. Боевики ползли, стараясь застать врасплох своих противников.

Таран включил рацию. Тихо шепнул в микрофон:

— Идут!

И сразу в наушнике послышался голос Полуяна:

— Добро. Видим.

— Их много, — вмешался в разговор Бритвин. — Десятка два, не меньше.

— Где? — спросил Полуян. — Вижу только человек шесть. Ползут.

— Остальные в кустах. Внизу на исходной.

— Добро, — сказал Полуян. — Когда первая группа выйдет на рубеж минирования, одновременно подрываем крайние заряды. Команда: «Дай!» Потом смотрите по обстановке.

Боевики продолжали двигаться беззвучно и незаметно, но группа уже приготовилась приять на себя их удар.

Прошел час томительного ожидания, однако боевики на открытой части склона не появлялись. Они старательно и методично прочесывали буковую рощу, тянувшуюся от ручья в нижней точке ущелья до места, где ясно обозначалась спина горы.

Оставаясь невидимыми, боевики в то же время не пытались скрывать своего присутствия. Из глубины рощи слышались гортанные голоса, иногда раздавались смех и ругань.

Лежа за остроконечным скальным образованием, которое походило на клык собаки, Ярощук прекрасно видел опушку рощи. Тем не менее он регулярно прикладывал к глазам бинокль, стараясь как можно раньше заметить опасность.

— Идут, — неожиданно сообщил он, хотя ещё ничего не было видно.

Внимание всех сразу сосредоточилось на линии, разделявшей лес и поляну.

Боевики на этот раз не заставили себя ждать. В бинокли было прекрасно видно, что выходившие из под тени деревьев люди находятся далеко не в лучшей физической форме. Командир, который вел этот отряд, должно быть перестарался, подгоняя своих людей. Он делал все, чтобы загнать русских на гребень, не дав им возможности подготовиться к обороне. То, что позиция диверсантов заранее выбрана и оборудована, что размечены сектора обстрела и поставлены минно-взрывные заграждения боевики даже не догадывались.

Теперь, когда преследователи, правда, соблюдая предельную осторожность, вышли на опушку, стала заметна их усталость. Оказавшись на свободном пространстве, боевики стали садиться на землю, а некоторые ложились на спину, чтобы отдохнуть перед подъемом.

Без малого в три часа, видимо решив, что предрассветное время самое удобное для атаки, боевики на опушке леса поднялись в рост.

Из— за гор в небо выплыла бледная ущербная луна. Ее очертания напоминали лицо со щекой, изуродованной флюсом.

В прицел винтовки Таран отлично видел, как в цепи появился командир.

Это был крупный мужчина в пятнистом камуфляже, с большой черной ухоженной бородой, в черном берете и с традиционной зеленой лентой с вышитой на ней золотой канителью надписью «Аллах акбар», которая перетягивала широкий лоб. На шее на длинном ремне, опущенный до уровня пояса, висел автомат «Узи». Боевик был настолько уверен в своей неуязвимости, что стоял на открытом месте во весь рост, не пытаясь пригнутся или найти укрытие.

Двух секунд Тарану было достаточно, чтобы взять командира отряда на мушку. Задолго до начала боя они условились, что эта фигура принадлежит снайперу и никто другой на её уничтожение отвлекаться не должен.

Чтобы рванутся в атаку боевикам предстояло подняться с земли. Лежа на пузе можно стрелять, даже швырять гранаты, но ворваться на чужую позицию нельзя.

Ожидая мгновение первого броска вперед, Полуян выбрал слабину лески, намотав её на палец. То же самое сделал Резванов. Оба замерли в тревожном ожидании.