Александр Щелоков - Черный трибунал

Катрич отвернул полу куртки, вытащил пистолет. Из кармана вынул глушитель. Не торопясь приладил к стволу. Проверил, хорошо ли держится. Вскинул пистолет и выстрелил. Пуля ударилась в пол рядом с рукой Компота. Звука почти не послышалось. Только подвал заполнился пороховой гарью. Крошки выбитого камня впились в руку, и Компот испуганно ее отдернул.

— Сдурел?! — выкрикнул он истерично.

— Нет, просто показал, что чикаться с тобой не намерен. После следующего вопроса, если не ответишь, сделаю дырку в ноге. В том месте, по которому тебя ломиком в Воркуте пристукнули. Не забыл?

— Сука!

— Не отвлекайся, Компот. Итак, кто тебя послал?

Ствол пистолета шевельнулся и хищно уставился в левое бедро Коляна. Указательный палец свободно покачивался возле скобы, прикрывшей спусковой крючок. Компот соображал, насколько серьезна угроза, и молчал. Тогда палец лег на спуск...

— Черный! — проговорил Компот сипло.

— Траншея?

— Он.

— Что за траншея? — спросил Андрей.

Катрич улыбнулся:

— Есть такой анекдот. Знакомятся двое — русский и армянин. Первый протягивает руку и говорит: «Иван. По-армянски — Вано». Армянин в свою очередь представляется: «Акоп. По-русски — Траншея». Так вот, Черный — Акоп Галустян. Известный нам мафиози.

— Я фамилии не называл, — поспешил заявить Компот.

— Конечно, — подтвердил Катрич. — Где тебе ее знать? Он бугор, ты на него шестеришь.

— Не потому.

— Именно потому, — оборвал его Катрич. — Ты ведь дурак. У тебя одна извилина, и та прямая. Неужели сегодня не понял, что заглотил живца и тебя все время вели на леске, пока не подхватили сачком?

— Гады! — взвизгнул Компот и обеими руками стукнул по бетонному полу.

— Ты участвовал в покушении на полковника? — спросил Катрич, не обращая внимания на истерику, и Андрей удивился, как он сейчас не похож на того, каким был, когда тряс Акулу.

— Нет! — заорал Компот.

— А знал, кто там был?

— Не знал!

— Акоп?

— Не знаю.

— Врешь!

Палец легко нажал на спуск. Хлопок выстрела прозвучал как выскочившая из бутылки с квасом пробка. Компот, извиваясь, закрутился на полу и завизжал, как поросенок, испытавший боль. Пуля аккуратно расшила брючину и раскровянила большой царапиной бедро.

— Тихо! — приказал Катрич.

Визжание прекратилось и перешло во всхлипывание.

— Ну что, будем говорить или вторую ляжку пороть?

— Акоп.

— Где живет?

— У Жанны.

— Кто она?

— Проститутка от «Интуриста». Жанна Прозрачная.

— Это фамилия? — поинтересовался Андрей.

— Нет, кликуха.

— Почему ее так прозвали?

— Она любит блузки, через которые все видать.

Компот лег на пол, изогнулся и застонал. Должно быть, рана сильно болела.

— Тебе есть еще что сказать? — спросил Катрич.

— Нет.

— Ты верующий? Тогда помолись. Жить тебе с твоим грузом нельзя...

— Ты сдурел?! — Голос Компота зазвенел на самой высокой ноте и тут же сорвался в хрип. — Это суд может решить. Только он! Чтобы все по закону!

— Ишь законник выискался! — оборвал его Катрич. — А мы и есть суд. Трибунал, если хочешь. И наши приговоры обжалованию не подлежат. Между прочим, как и те, которые ваши бугры выносят честным людям.

— Не убивай, — еле слышно просипел Компот. От страху у него окончательно сел голос. На лбу крупными каплями выступил пот. — Я колюсь. Клянусь мамой, все расскажу...

Синий сумрак наползал на город. Зажглись светильники, бросив оранжевый тревожный отсвет в теснины улиц и переулков. Где-то около двадцати двух Андрей притормозил машину на проспекте Победы рядом с гостиницей «Интурист».

— Вон она, — сказал Катрич. — Пойдешь один. Если я появлюсь, все сорвется. Меня здесь знают даже фонари. И действуй смело, как договорились.

Андрей, не выключая зажигания, погасил подфарники и вышел из машины. Высокая, стройная девица, освещенная белым сиянием, падавшим из зеркальной витрины, стояла на тротуаре, картинно отставив ногу в сторону, отчего ее бедро вырисовывалось с бесстыдной привлекательностью. Короткая юбка, прозрачная блузка в обтяжку, вызывающе тяжелые груди и броские клипсы в виде сложных золотистых подвесок не могли не привлекать внимания мужчин.

Андрей подошел к девице вплотную, твердо взял ее за руку чуть выше локтя. Спросил негромко:

— Прозрачная, это ты?

У каждой профессии свои правила. Девочки отеля «Интурист» не привыкли, чтобы их называли по кличкам. Только сутенеры и милиция могли позволять себе подобные вольности. Жанна сразу поняла, что подошедший ни к одной из названных категорий не относится, да и на перспективного клиента не походил. Она дернулась, но Андрей без усилий удержал ее на месте. И тогда Жанна крикнула: