Борис Бабкин - Хочешь выжить — убей!

— Да хватит тебе о Катьке, — буркнул Арсентий. — Лорка так и будет говорить. Ведь бросил я твою сеструху. Катька ей дорогу перешла. Тут все понятно. Надеюсь, ты-то за свою сестру не в обиде?

— Да мне-то что, — спокойно сказал Рыбаков. — То, что ты не с ней, мне даже лучше, потому что у меня с ней отношения с детства не складывались. Стерва она порядочная. А если бы Лорка твоей женой была, вообще бы караул. Она бы тебе что-нибудь напела, и все. Ночная кукушка всегда перекукует, — вспомнил Рыбаков житейскую мудрость.

— Ну что же, — довольно улыбнулся Арсентий, — спасибо за информацию. Я уже на грани был. Люблю я Таньку, во всем она мне подходит. А сейчас, извини, — посмотрел на часы, — тебе придется катить в Сергиев Посад. С попом договаривайся. У меня, сам понимаешь, сейчас заботы другие. Надо Марию Андреевну навестить. Она, кстати, мировая женщина. Ни полслова лишнего не говорила. Другая бы наезжать начала — женат, а с моей дочерью спишь. А Мария Андреевна приняла все это спокойно.

"Еще бы, — мысленно усмехнулся Рыбаков, — ты ей хату всю обставил.

Одел, как английскую королеву. Таньке «мере» купил. Правда, не новый, но все равно. И шпана местная бабке по вечерам сумку до квартиры доносит". А вслух сказал:

— Тебе виднее. Я с церковником договорюсь. Он и цену сбавит.

— Слышь, Семен, — вспомнил Арсентий, — ты что-то про подругу Танькину говорил. Кто такая?

— Да черт ее знает, мне подруга маман говорила. Я имя подружки не спрашивал. Мне это все шло и ехало. Арсентий заторопился:

— Я смотаюсь к Марии Андреевне. Знаешь, как узнал, что Танька мертва, затвердело все внутри. Не думал, что такой слабак. Из-за бабы чуть ли не в голос кричать стал.

— Понятно. — Зоин отец вытер платком пот с загорелой лысины, вздохнул.

— Значит, в машине что-то было? — Он вопросительно посмотрел на сидевшего перед ним атлета в милицейской форме с капитанскими погонами.

— Да, — кивнул тот, — боковина задней правой дверцы оторвана. Передние обе, видно, пытались снять, но не стали. А заднюю правую оторвали. Значит, то, что искали, там было.

— Наркотики? — спросил Зоин отец.

— Собака не отреагировала, — покачал головой капитан. — Оружия туда много не вместишь. Мы предполагаем — деньги, Николай Васильевич. Таракан мехами занимался вполне законно. Даже налоги в отличие от многих платил. Но в последнее время его несколько раз замечали в Пензе. Точнее, его машину. Вот к кому он туда наведывался, установить не удалось.

— Ты, Игорь, уже со мной по-казенному говорить начал, — упрекнул его Николай Васильевич. — Дома тоже как с подозреваемыми разговариваешь? Или больше на жаргоне? Обычно привыкают сотрудники. Через год по разговору и не отличишь, кто мент, а кто уголовник.

— Специфика работы, — улыбнулся капитан. — А насчет того, что с вами так... — Понимаете, я в вас все время полковника, заместителя начальника уголовного розыска, вижу. Помните, как вы с нас стружку снимали?

— Как не помнить, — кивнул Николай Васильевич. — Но согласись, как я должен был реагировать, если, подходя к кабинету, слышу, как собравшиеся на оперативку сыщики говорят: «Ох, вчера и натрахался». Это я, учитывая свой солидный возраст, употребляю эвфемизм.

— А тогда вы с таким возмущением! — засмеялся капитан. — «Что?! Мои опера еще и трахаются!» — Не выдержав, расхохотался.

Николай Васильевич хотел что-то сказать, но, услышав хлопок двери и шлепанье босых ног по полу, заговорщически подмигнул капитану и быстро прошептал:

Ты просто зашел проведать старого начальника.

В комнату вошла Зоя.

— Папа, ты... — Увидев капитана, смутилась.

— Здравствуйте, Зоя, — поднимаясь, сказал капитан.

— Здравствуйте, Игорь, — кивнула она. Николай Васильевич заметил, что молодые люди смущены, но промолчал. Зоя увидела полную окурков пепельницу и с упреком сказала отцу:

— Нельзя ведь тебе курить, ты обещал, папа. — Покачав головой, она вздохнула.

— У матери научилась, — пожаловался Игорю Николай Васильевич. — Лучший способ защиты — нападение.

— Но вам действительно курить нельзя., — неожиданно поддержал Зою капитан. — Ведь на пенсию вы после ранения в легкое вышли...

— Вот так, — с деланным сожалением покачал головой Николай Васильевич, — учил, учил, а он туда же. Хорошо еще не зять, — неожиданно для дочери и Игоря как бы разговаривая с собой, проворчал он, — а то бы совсем заели. Ты вот уехала, — обратился он к Зое, — а мне что-то взгрустнулось. Ну и, — он развел руками, — выкурил четыре сигареты. При нем не стал, — кивнул он на капитана, — а то тоже начал бы о моем здоровье беспокоиться.