Борис Бабкин - Наемник

— Что это? — прерывающимся от волнения голосом снова спросила Соколова.

— Мой Колизей! — жестко ответила Маркиза; — Мне утешение, а боевикам развлечение, — она вдруг подмигнула растерявшейся подруге. — Парни даже ставки делают. Все...

— Как ты можешь?! — перебила ее Надежда.

— Я теперь все могу! — отрывисто, с неприкрытой злостью вьщохнула Мария. — А ты так и не узнала их? — кивнула она на ринг. Увидев, что Надежда отрицательно качает головой, неприятно засмеялась.

— Ты их знаешь! — уверенно заявила она. — А помнишь, в институте две фифочки не могли поделить славу первой красавицы педиатрического факультета?

— Помню, какие-то азиатки постоянно скандалили. Но я их не знаю.

— Они такие же азиатки, как ты или я, — усмехнулась Гончарова. — Просто имена у обеих не совсем русские — Фаина и Нурия. Я с ними знакома. Правда не по институту. Их это тоже ждет! — твердо пообещала она. — А этих ты знаешь, — кивнула Мария на ринг, — Жанна и Тамара, — ее глаза гневно блеснули. — Им тоже чемодан нужен! Одна меня купить хотела, другая пугать начала. А в это время, — опустив голову, Мария немного помолчала, — маму... — судорожно вздохнув, она потрясла головой. — Я их и свела! Какая другую убьет, та и жить будет! Видела, как стараются? Сейчас трехдневный перерыв. Раны зализывать будут. Моим парням тоже забава. Куда там американской «борьбе в грязи».

— Машка! — поразилась Надя. — Какая же ты стала!

— Какая? — усмехнувшись, поинтересовалась Гончарова и вплотную подошла к Соколовой. — Говори! Не бойся!

— Сволочь ты! Мразь! — негромко, но твердо сказала Надежда.

— На ринг захотела? — угрожающе спросила Маркиза.

— Если с тобой, то да! — плюнула ей в лицо Надежда.

— Ну что же, — неприятно засмеялась Мария. — Я тебе подберу соперницу.

От сильной пощечины ее голова мотнулась вправо. Бросившись вперед, Надя свалила Гончарову на пол. Ее тут же схватили за руки и оттащили в сторону двое дюжих парней.

— Не трогать! — громко закричала Маркиза. — Отпустите ее! — поднимаясь, приказала она.

Лениво потягивая из бутылки холодное пиво. Страшила сидея за столиком небольшого уютного кафе. Лариса осталась в гостинице, сказав, что у нее болит голова.

Собственно, это было на руку Роману. Он хотел понять, зачем Петрович отправил его на Колыму? Этот вопрос уже не в первый раз задавал себе Роман Лугов, двадцатипятилетний рослый, сильный парень. Но ответить, как ни старался, не мог. Снова и снова память Лугова возвращалась к началу его карьеры самого надежного боевика Петровича. Он тяжело вздохнул и вытащил из бокового кармана удостоверение воина-интернационалиста. Достав оттуда небольшую фотографию, усмехнувшись, положил ее перед собой. Со снимка на него глядели растерянные глаза урода. Другими словами назвать обезображенное огнем и металлом лицо было нельзя. Вздохнув, Страшила провел пальцами по рваному шраму на левой щеке. Это осталось навсегда, несмотря на четыре пластические операции, которые он смог сделать только благодаря Любимову. Роман поднес ко рту бутылку пива и, не отрываясь, выпил ее. «Зачем он послал меня сюда? — снова забилась в голове назойливая мысль. После того как нанятые им люди убили Боярина, Любимов, ничего не объясняя, вручил ему билет до Магадана:

«Ничего говорить не буду. Так надо! И в первую очередь тебе. С Надеждой на Колыме в контакт не вступай. И вообще считай, что это твой отпуск, — вспомнил Лугов слова старика. Какой, к черту, контакт с этой высокомерной шлюхой, которую только Петрович может называть Надеждой. Хотя имена Нурия и Надя совсем не похожи. И все-таки! Зачем он послал меня сюда?»

Лютый вышел из спальни и посмотрел на бреющегося Зубкова.

— Марафет наводишь? — зевнув, спросил он. И тут же одобрительно добавил: — Правильно делаешь. Сейчас пойдем прошвырнемся. Поглядим, как живут славные добытчики злата, — Юрий коротко хохотнул. — Может, бабенок снимем. Говорят, несмотря на суровый климат и вечную мерзлоту, бабы здесь очень темпераментные!

— Не пойду, — отложив бритву, Лорд стал протирать лицо одеколоном. — Это всегда успеется. Наверное, уже Надьку надо искать. Может, виделась она со своей подругой и знает что-нибудь.

— Ты же не хотел ей на Колыме светиться? — насторожился Соснин.

— Она меня и не увидит. Ты у нее все узнаешь.

— Пошлет меня куда-нибудь подальше эта Надька. Вот и узнаю!

— Не пошлет, — Андрей отошел от зеркала. — Я же ей говорил, что от меня к ней на Колыме человек подойдет.