Михаил Серегин - Святое дело

– Я чего зашел, – тихо произнес Вовчик. – Я... эта... я повенчаться хочу. С Наташей.

– С той женщиной? – настороженно вспомнил священник подругу Вовчика и на несколько мгновений задумался. – А не велика ли разница в возрасте?

– А что, теперь ей так и ходить невенчаной? – спросил Вовчик. – Разве, по-вашему, это не грех?

Священник вздохнул и внезапно осознал, что обязательно повенчает эту странную пару; что-то было в них такое, что резко выделяло их изо всех местных обывателей. Что-то настоящее.

– Хорошо, – кивнул он. – Оба крещены?

– Оба.

– Тогда с завтрашнего дня оба чтоб на все утрени ходили; три дня пост, затем на исповедь и причащение таинств... Справка из загса есть?

– Есть.

– Ну, тогда все.

– Спаси-ибо, – разулыбался Вовчик. – Мы придем. Мы обязательно придем.

Вовчик откинул искусственную ногу в сторону, с усилием встал со стула и направился к выходу, но у самых дверей отец Василий его окликнул:

– Владимир!

– Да? – остановился и обернулся Вовчик.

– Вопрос есть, Володя, – пожевал губами священник. – Ты ведь в Союзе ветеранов состоишь?

– Ну да, состою, – сглотнул Вовчик.

– А Бачурина такого ты знаешь?

Вовчик помрачнел. Он темнел на глазах, как заходящая от горизонта снеговая туча. И молчал.

– Я имею в виду Василия Бачурина, – думая, что Вовчик, может быть, что-то недопонял, пояснил поп. – Он же там у вас вроде бы фигура известная?

Вовчик буквально каменел на глазах, и отец Василий внезапно осознал, что затронул в его душе что-то очень важное, возможно, такое, что и не предназначается для чужих ушей.

– Ладно, извини, Володя, – сдал он на попятный.

Вовчик дернул губами, словно хотел что-то сказать, затем его лицо стало каким-то по-детски обиженным, он резко развернулся и, закидывая протез, стремительно вышел из бухгалтерии.

«Надо же... – подивился священник. – Давненько я такой реакции ни от кого не видел... Странно!..»

Через два дня Ольга сообщила мужу, что сына Анзора выпустили из фильтра. Священник охнул, подхватился и помчался в шашлычную. Нельзя сказать, что он эти два дня не занимался судьбой Артура, но и сказать, что полноценно занимался, он, положа руку на сердце, не мог. Потому что он не узнал о судьбе Артура ровным счетом ни-че-го. Он не смог даже пробиться к начальству зашифрованного под сложной литерой фильтра. А в том, что Артур где-то там, священник был абсолютно уверен. Потому что только на фильтре человек мог исчезнуть вот так, бесследно.

Он быстро прошел до шашлычной, но Анзора там не было.

– Он домой как уехал, так и не появлялся, – сообщила официантка с усталым, обветренным лицом.

Священник кивнул и помчался назад – чтобы добраться до района, где живет вместе со своим огромным семейством Анзор, нужно было заводить машину.

Лишь через долгие полчаса отец Василий смог увидеть и шашлычника, и его сына. Артур был бледен, но достаточно подвижен и только при ходьбе немного берег ногу.

– Как вам удалось?! – выдохнул священник, зная, как непросто выбраться, если на тебя начали планомерно и профессионально вешать дело.

– Мне Бачурин помог, – тоненько сказал Артур.

Отец Василий похолодел. Он ни черта не понимал!

– Что, так просто взял и вытащил тебя оттуда?

– Нет, – покачал головой Артур. – Он меня с условием вытащил.

– Каким?! – дружно выдохнули Анзор и поп.

– Что не буду участвовать в районных группировках, – улыбнулся мальчишка. – А мне-то что? Я и не участвовал в них никогда. Бумагу подписал, и отпустили.

Священник сглотнул. Насколько он знал Бачу, этот пройдоха ничего зазря не делает, а значит, есть в этом показном «альтруизме» какой-то тонкий сатанинский расчет!

– А как же он с ментами договорился? – нервно проронил он скорее для себя, чем для Артура, но пацан ответил:

– Я не знаю, но мне кажется, что его на фильтре уважают.

«Этого мне еще не хватало! – мысленно охнул священник. – Его и на фильтре уважают!» Каким образом Бача пустил настолько глубокие корни, что его зауважали даже на фильтре, священник не представлял категорически.

Он еще немного посидел рядом с начавшим клевать носом Артуром и его счастливым, утирающим слезы облегчения отцом и побрел к машине. Получалось так, что Бача слово держит, и забирает у «чеченцев» только тех, кто подписался не участвовать в группировках. Теоретически это означало, что все, кого вытащил и еще вытащит Бачурин, от межрайонных разборок отойдут.