Михаил Серегин - Святое дело

– Завтра будет поздно, – покачал головой священник, схватил стул, отодвинул его от стола и сел. – Слободские, кажется, с Шишмаревым хотят разобраться...

– Это нам известно, – кивнул Скобцов. – У вас все?

Его выпроваживали, холодно и технично.

– Нет, не все! – стукнул по столу кулаком отец Василий. – А если Шишмарева убьют?!

– Никого не убьют, – усмехнулся Скобцов. – Шишмарев у нас в СИЗО отсиживается, за тремя решетками... Ну как, батюшка, полегчало? А теперь идите и отдыхайте... не мешайте работать.

– И впрямь, Михаил Иванович, – назвал священника мирским именем руководитель ФСБ Карнаухов. – Шли бы вы домой. Мы, конечно, вас еще пригласим показания давать, но не сейчас. Да и вы, поди, оголодали за четыре-то дня...

– Четыре дня? – ужаснулся священник.

Отец Василий понимал, откуда у Карнаухова информация о том, что он все это время сидел в подвале, – наверняка Журавлев доложил. Он, поди, по этому поводу уже целую стопку бумаг написал. Но четыре дня? Это же все службы сорваны! Ольга места себе не находит! Елки зеленые! Только теперь до священника дошел весь масштаб происшедшей с ним катастрофы. Но он тут же вспомнил, что эти четыре дня принесли неприятности не только ему.

Он поднялся со стула, вздохнул, медленно повернулся к двери, и в этот самый миг селектор на столе начальника РОВД проснулся и заговорил дребезжащим металлическим голосом:

– Аркадий Николаевич! Слободские в овраг идут!

– Твою мать! – ругнулся главный городской мент. – Сколько их?

– Человек сто пятьдесят!

– Блин! – вздохнул Скобцов. – А шанхайские, как я понял, уже там?!

– Ага, – с идиотским простодушием подтвердил селектор. – Что делать будем, Аркадий Николаевич?

– Жди дальнейших указаний, – мрачно проговорил Скобцов.

Священник застыл на пороге. Усть-кудеярский овраг всегда был тем самым главным местом, где все поколения местных пацанов выясняли, кто круче. И где-то там, прямо сейчас, готовится грандиозная бойня, способная перерасти в затяжной, многомесячный конфликт.

– Ну, что вы стоите? – страдальчески вопросил у отца Василия Скобцов. – Идите, ради бога, без вас разберемся!

– Не уверен, – покачал головой священник и вышел в дверь.

Здесь и впрямь делать было нечего: Скобцов и Карнаухов не из тех людей, что принимают решения быстро и добиваются успеха бескровно. Старая формация – все думают, как бы чего не вышло да как бы зад свой понадежнее прикрыть, если что-нибудь все-таки произойдет.

Он спустился на первый этаж, нашел кабинет знакомого следователя и, предварительно постучав и убедившись, что дверь не заперта, вошел.

– О-о, батюшка, – поднялся со стула следователь. – Какими судьбами? Опять кому-нибудь рожу начистили?

– Нет, Сережа, – отрицательно мотнул головой священник. – С этим я давно завязал.

– Может быть, хотя бы статую какую расколошматили? – засмеялся следователь. – А то у меня все дела – сплошная скука: то пьяный дебош, то разбитая витрина... С вами повеселее будет.

– От тебя позвонить можно? – сразу приступил к делу священник.

– Звоните. Только недолго. Телефон спаренный, не стоит надолго занимать.

Священник снял трубку и задумался.

Формально разобраться с пацанвой могли и менты. Не ахти как, но могли. Проблема заключалась в другом. Ментам не остановить противостояние; не в авторитете местная милиция у местного же населения. Даже поп с муллой не обладали достаточным весом, чтобы просто сказать «нет», и все сразу бы замерло. Здесь нужны были другие фигуры. И лучше всего, если это будут такие ребята, как в Союзе ветеранов.

Отец Василий быстро набрал номер Союза и с облегчением узнал голос председателя.

– Это отец Василий, – представился он. – Есть проблема.

– Слушаю, – коротко отозвался председатель.

– Прямо сейчас шанхайские со слободскими отношения выяснять в овраг идут. Их надо остановить.

– Зачем? – удивился председатель. – Пусть разомнутся пацаны...

– Там одних слободских полторы сотни, – пояснил священник. – Вы представляете, что будет, если позволить им схлестнуться?

Председатель задумался. Было слышно, как дышит он в трубку, пытаясь оценить ситуацию.

– Ладно, – через некоторое время сказал он. – Я пошлю своих, пусть потолкуют с пацанами.

Священник бросил трубку, торопливо поблагодарил сыскаря за предоставленное «право на звонок» и вышел в коридор. Он не хотел пускать это дело на самотек, а значит, надо было ехать к оврагу.

«Эх, Исмаил, – подумал он. – Ну, когда у тебя детство в заднице играть перестанет? Ведь мог же остановить их! Еще в слободке мог... Так нет же, все, блин, понты поросячьи! Ну как же удержаться, если наших бьют!»