Михаил Серегин - Штормовое предупреждение

Сейчас ему было очень жарко. Грудь его тяжело и часто вздымалась, из раскрытой пасти высовывался длинный розовый язык. Однако глаза смотрели по-прежнему зорко и неуступчиво.

– Для чего ты его взял? – спросил Максимов. – Сам говоришь, организм у них нежный... А тащишь собаку неизвестно куда!

– Я лучше штаны дома оставлю, – заявил Величко, – чем Графа. И вообще, о чем речь? Мы, как-никак, на службе, а Граф – собака служебная. Логично?

– Ну, тебе виднее. Вообще я не против такой службы. Работенка сегодня не пыльная. Вот только жара достала.

– Да, ребята, настоящее пекло сегодня! – энергично закивал Мачколян. – Это мы еще в машине, нас ветерком обдувает. А снаружи все застыло, как в бане. Две недели такая погода, – того и гляди, какой-нибудь ураган случится или гроза жуткая.

– Ты накаркай еще! – сердито сказал Максимов.

– Так всегда бывает, – авторитетно возразил Мачколян. – И я тут ни при чем. Законы природы. Горячие атмосферные массы поднимаются вверх, а их место занимают более холодные. Быстро занимают, со скоростью поезда...

– Штормового предупреждения не было, – напомнил Величко.

– А ты их много помнишь? – возразил Максимов. – У нас ведь как? Метеорологи обязательно или проспят катаклизм, или, наоборот, на воду дуют.

Тем временем нудное путешествие медленно, но верно подходило к концу. Прямо по курсу заблистала гладь извилистой, не очень широкой реки, по берегам которой стояли поникшие ивы. За рекой был виден город. Очертания его окраинных кварталов таяли в горячем воздухе, отчего город казался призраком, миражом, возникшим в бескрайней пустыне.

– Мост здесь на честном слове держится, – неодобрительно покачал головой Пантюхин, когда они переехали на противоположный берег. – Я здесь тринадцать лет назад проезжал. Ничего не изменилось. Разве что в худшую сторону. Опоры, того и гляди, рухнут.

– И когда ты только успел все заметить? – проворчал Грачев. – Не глаз, а алмаз просто!

Он и сам видел, что автомобильный мост в неважном состоянии, но Пантюхин был таким человеком, с которым не хотелось соглашаться, даже если это противоречило здравому смыслу. Грачев ставил здравый смысл превыше всего на свете, но сегодня он с трудом сдерживал рвущееся наружу раздражение, – должно быть, жара была виновата.

Вскоре въехали в город. Он начался сразу с экспериментального микрорайона – штук пятнадцать девятиэтажек, возведенных на пустыре. Озеленить район не успели – лишь с десяток полуживых деревьев оживлял раскаленный пейзаж.

Затем вдруг пошли узкие улочки, одноэтажные кварталы с заборами и раскидистыми липами вдоль дороги. На тротуарах лежала густая тень, и жара не казалась здесь такой уж страшной.

– Старый город, – авторитетно сообщил Пантюхин. – Основное хозяйство по другую сторону находится. Здесь река изгиб делает, и весь Бельск вроде как на полуострове находится. Мы сейчас через автомобильный мост переехали, а там дальше – железнодорожный.

– Нам в центр нужно, – сказал Грачев. – В администрацию.

– Это не проблема. Проблема в том, что движок греется, Валентин Петрович! – многозначительно заявил Пантюхин. – Я сразу сказал, что гарантию на эту колымагу не даю.

– Ну, до администрации-то дотянешь? – невесело усмехнулся Грачев. – Большего от тебя никто и не требует.

Здание администрации располагалось в середине квартала, выходившего фасадами домов на не слишком широкую площадь. За площадью раскинулся тенистый парк. Там работал фонтан и горели яркими красками цветочные клумбы. Рядом было множество киосков, бойко торговавших прохладительными напитками.

Едва Пантюхин остановил машину, как вся группа высыпала наружу. Максимов тут же припустил к ближайшему киоску, на бегу пересчитывая деньги, и вернулся с двумя большими бутылками газированной воды. Первым делом он предложил напиться Грачеву и Мачколяну.

– А этому собачнику я и капли не дам, – мстительно заявил он. – Пусть хлебает с Графом из одной миски.

Ни Граф, ни Величко не удостоили его даже взглядом и удалились в тень.

– Извини, друг! – сказал Величко, надевая псу намордник. – Тут у нас все официально.

Действительно, прогуливающийся неподалеку потный, измученный жарой милиционер с большим любопытством приглядывался к странному десанту, высадившемуся почти у самого порога главного здания в городе. Он, видимо, был не прочь задать прибывшим несколько въедливых вопросов, но ему совсем не хотелось двигаться. Намордник, надетый на собаку, его успокоил, и он решил оставаться пока на месте.