Михаил Серегин - Мастер кулачного боя

– И все-таки Елена знала, что ее муж работает бок о бок с матерью его ребенка… Она мирилась с таким положением вещей?

– Она верила Олегу, – тихо, но твердо сказала Ильина.

– Когда вам стала известна версия милиции, у вас не мелькнула мысль, что, возможно, это месть из-за ревности?

– В глубине души я не верила в то, что это Лена убила Олега, но вообще-то в первую долю секунды такая мысль была, да…

– Вам не поступало предложения о продаже принадлежащих вам акций? – Китаец пристально посмотрел на Лидию Ивановну.

– Нет, – слабо улыбнулась она, – ничего такого не было.

– Позвоните мне, если вам предложат. – Китаец достал из кармана визитку и положил на стол. – И вообще, держите меня в курсе.

– Хорошо.

– Да, вот еще что. – Танин сменил позу. – Вы не знаете, как найти этого Анатолия Михайловича?

– Нет, – с сожалением развела руками Ильина.

– Ну, – Китаец поднялся, – спасибо вам, Лидия Ивановна, за беседу и до свидания.

Пройдя коридорчиком, Китаец ступил было на лестницу, но вспомнил, что с утра не ел. Он развернулся и снова вошел в обеденный зал. Опять откуда-то из-под арки появился мэтр. Он проводил Танина за столик и принял заказ. Через пару минут на столе появились маленький графинчик с коньяком, который Китаец предпочитал всем другим напиткам (не считая утреннего какао), миниатюрная хрустальная вазочка с черной икрой и салат, украшенный ярко-зелеными листьями петрушки. «Выглядит неплохо», – удовлетворенно подумал Китаец, наливая коньяк в пузатую рюмку.

Ужин прошел безо всяких эксцессов, и, оставив официанту щедрые чаевые, Танин спустился вниз. Предупредительный швейцар распахнул перед ним двери. Китаец порылся в кармане и, достав оттуда мятую банкноту, сунул в руку швейцара. В «Золотом роге» на эту сумму можно было выпить граммов сорок коньяка, поэтому по сравнению с ужином для Китайца это были не бог весть какие деньги. Но швейцар, мгновенно оценив достоинство купюры, подобострастно прогнулся перед Таниным.

– Будем рады видеть вас еще, – пробасил он, беря «под козырек».

«Еще бы ты был не рад», – беззлобно усмехнулся про себя Танин, выходя на улицу.

Солнце уже село, но было еще довольно светло. На стоянке возле ресторана прибавилось машин: все больше дорогие иномарки. Танин устроился в салоне своего джипа и, опустив окно, закурил. Пока что он не приблизился к разгадке убийства Монахова ни на сантиметр. Замятин, конечно, скользкий тип, трусоватый, да еще попал под пресс бандитов. Всей правды, естественно, он не сказал. Может, действительно стоит проверить его бухгалтерию? Только для этого нужен хороший аудитор. Ладно, это пока подождет. Была ли ему выгодна смерть Монахова? На первый взгляд – нет. Монахов был хорошим руководителем, исправно выплачивал проценты. А вот Анатолий Михайлович, кажется, с ним не договорился. Нужно побольше узнать об этом человеке. Но это завтра. А сегодня… Китаец медленно вырулил со стоянки.

Он взял курс на Волжский район. Сестра Лены, Стася, жила недалеко от набережной.

Сегодня выдался первый по-настоящему летний вечер, хотя температура опустилась градуса на три-четыре. Небо очистилось, и не нужно было быть магом или прорицателем, чтобы понять, что завтра будет жаркая безоблачная погода. К набережной устремлялись кортежи иномарок и толпы разодетых граждан. Обрадовавшись возможности продемонстрировать голые спины и пупки, одетые в шортики, топики и юбки-мини девушки лениво фланировали, бросая по сторонам кокетливые и томные взгляды. Со всех сторон на Китайца веяло чувственностью и эротикой. Но он запретил себе думать о развлечениях.

Что из себя представляет сестра Монаховой? Он не задавался таким вопросом. Ясно, она должна уступать, бездумно решил он, в обаянии своей сестре, иначе Монахов… И потом, какое обаяние? Да, Монахова недурна, очень даже недурна, Китаец воскресил в памяти ее лицо, но облик, в котором она предстала перед ним, оставляет желать лучшего – бледна, запугана, взгляд затравленный, слезы, дрожь…

Танин въехал в небольшой вытянутый двор, образованный серией гаражей и длинной сталинской трехэтажкой.

Выйдя из машины, Китаец направился к первому подъезду, где должна была располагаться седьмая квартира. Его движения сопровождались любопытными взглядами соседей. Непроизвольно он скользнул глазами по балконам. На втором этаже белела тарелка спутниковой антенны.

В подъезде, пол которого был выложен метлахской плиткой, стояла прохладная тишина, столь характерная для подобных построек. Китаец поднялся на второй этаж и позвонил в дверь с табличкой «7». Дверь была стальной, обитой кожей. Через несколько секунд лязгнул замок – видимо, в квартире было две двери – и до него донесся звонкий голос: