Михаил Серегин - Похмельный синдром

Перепелкин снимал самые важные из них на пленку.

– Теперь мы должны заставить говорить Гортуна, – продолжил Китаец. – Кстати, это по его приказу убили Романа. Но ведь тебе нужны доказательства? – Он полувопросительно-полуутвердительно посмотрел на Юлю.

– Я тебе верю и так, – потупилась она.

– Это не имеет значения. – Китаец рассортировал документы и положил их в коробку. – Думаю, мы можем идти.

Они тепло попрощались со стариком и тронулись в обратный путь. Китаец и Юля шли молча, Перепелкин же был на взводе: постоянно пытался хохмить, запевал какие-то строчки из известных шлягеров и радовался хорошей погоде. Перед началом подъема он забежал вперед и направил на своих спутников объектив аппарата.

– У тебя же нет вспышки, деятель, – усмехнулась Юля, машинально поправляя волосы.

– Обижаете, барышня, – заметил Перепелкин, – это новейшее достижение фотомысли – просветленная оптика. Снимает в дождь, туман, против солнца, под водой и в почти полной темноте, – он сделал несколько кадров. – Под водой – это я загнул, конечно, нужен водонепроницаемый бокс, а все остальное – правда. Знаешь, сколько я отвалил за эту технику?

– Посмотрим, что у тебя получится, – недоверчиво пробормотала Юля.

Они поднялись до самой вершины холма, на котором оставили «Массо», и уже шли лесом, когда Китаец остановился у придорожных кустов.

– Идите вперед, – шагнул он в сторону, – я вас догоню.

– Что, приспичило? – усмехнулся Перепелкин, проходя мимо.

Китаец догнал их почти у выхода из леса.

– Ну как, – снова подколол его Алик, – полегчало?

– Намного легче, – улыбаясь, ответил Китаец.

Луна скрылась за облаками, и в лесу почти ничего не было видно. Когда они вышли из леса, Китаец сразу же понял: что-то не так. «Массо», оставленный им неподалеку, находился на том же самом месте, но чуть поодаль возвышались еще два темных пятна, которых раньше не было. Они сделали еще несколько шагов к джипу, и в глаза ударили мощные пучки света, полностью ослепив их.

– Не дергайтесь, будем стрелять! – Китаец узнал голос Гортуна. – Явились, наши голубки.

Все замерли, заслоняя глаза от огней фар, свет которых бил им в лицо. Юля охнула и сделала шаг к Китайцу.

– Всем – руки за голову! – заорал Гортун. – Живо!

Впереди задвигались черные тени, лиц невозможно было разобрать. Китаец сумел насчитать как минимум пятерых. У двоих или троих были короткоствольные автоматы. Китаец с товарищами оказался в перекрестье света фар двух машин. Если бы он был один, можно было бы попытаться рвануть в сторону, скрыться в темноте, раствориться. Но с ним были еще двое, поэтому он подчинился.

– Э-э… Миша, – раздался еще один голос, – коробка у него в руке.

Голос этот Китаец сразу узнал: это был не кто иной, как владелец двадцати трех процентов акций ОАО «Тарасовспирт», шатен с остроносым испитым лицом – Рудольф Валентинович Куницын.

– Вижу, Рудольф, – отозвался Гортун и направился к Китайцу в сопровождении двух автоматчиков.

Не доходя нескольких шагов, он остановился.

– Брось коробку сюда, – приказал он, – и без шуток. Девица твоя на мушке.

Китаец помедлил и выпустил коробку из рук. Она с глухим стуком упала на снег прямо перед ним.

– Теперь пистолет, – скомандовал Михаил Станиславович. – Двумя пальцами. Помни, вы все под прицелом.

Медленно, чтобы не спровоцировать бандитов на стрельбу, Китаец достал «ПМ» и бросил его рядом с коробкой.

– Жора, – Гортун махнул одному из автоматчиков рукой.

Тот осторожно приблизился, не сводя глаз с Китайца, нащупал на снегу «макаров» и положил в карман куртки. Потом так же неторопливо поднял коробку и выпрямился сам.

– Куницыну, – лаконично приказал ему Гортун, когда Жора поравнялся с ним. – Руки можно опустить, – с довольной усмешкой сказал он Китайцу.

Китаец с товарищами видел, как, заслоняя глаза рукой, Жора подошел к стоящему поодаль человеку и отдал коробку. Куницын открыл ее и в свете фар быстро просмотрел содержимое. После чего достал из кармана мобильник. Слов слышно не было. Он поговорил пару минут, спрятал телефон в карман и принялся что-то объяснять Жоре. Тот внимательно его выслушал, кивнул и направился к Гортуну. После того как им разрешили опустить руки, Китаец услышал какое-то странное слабое жужжание, прерываемое щелчками, доносившееся со стороны Перепелкина. Он скосил на него глаза, увидел, что Алик держит руки на фотоаппарате, и понял, что тот фотографирует. Это было довольно рискованное занятие: если бы кто-то из бандитов заметил, Перепелкину было бы несдобровать. Впрочем, Китаец даже и не рассчитывал, что их просто так отпустят.