Михаил Серегин - Пациент мафии

– Федор Никодимович ждет вас, – заявила женщина с еле уловимым упреком. – Ему необходимо обезболивающее. Наш запас кончился.

Коротко кивнув, я прошел в спальню. Больной лежал на широкой кровати, затерявшись среди горы одеял и подушек. Его желтое, изможденное лицо было неподвижным. Только наполненные болью и отчаяньем глаза мрачно сверкали на фоне белоснежного белья.

– А вот это напрасно, – заметил я, указывая на плотно задернутые шторы. – Свежий воздух необходим!

Мне показалось, что после этих слов губы больного сложились в презрительную гримасу. Делая профессионально-непроницаемое лицо, я попросил Клавдию Сергеевну:

– Будьте добры, откиньте больному одеяло – мне нужно сделать осмотр.

Она странно посмотрела на меня и, немного помедлив, выполнила мою просьбу. Деловито хмурясь, я вдел в уши рогульки фонендоскопа и приступил к выслушиванию. Даже при беглом осмотре было ясно, что положение значительно ухудшилось. Живот был увеличен за счет внутреннего отека, и сердце уже работало с перебоями.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я.

– Как?! – сердито прошептал старик. – А как я, по-вашему, должен себя чувствовать? Дерьмо!

– Не нужно так нервничать, – сказал я. – Сейчас мы сделаем вам обезболивающий укол…

– С этого надо было начинать, доктор! – с тихим упреком сказала за моей спиной Клавдия Сергеевна. – От вас никто не требовал осмотра. Нас смотрит профессор Черкасов…

– Таковы правила, – миролюбиво заметил я. – Но, если вы настаиваете… Инна, сделайте морфин внутривенно!

Честно говоря, я с удовольствием передал инициативу в ее руки.

Впрочем, хозяина это нисколько не обрадовало – соблазнительную Инну, излучающую свежесть и здоровье, он встретил еще более враждебно. Видимо, все в ней, в ее ловких и точных движениях болезненно напоминало ему о собственной немощи и ненужности.

Тут же обнаружил свое присутствие и Вадик, который до этого был тих, как мышь. Он в уголке караулил укладку. Клавдия Сергеевна, поджав губы, смерила его недоуменным взглядом, а затем выразительно посмотрела уже на меня.

Я давно привык к особенностям и капризам наших клиентов. Самое лучшее здесь – не реагировать или, по крайней мере, делать вид, что не реагируешь. Но Клавдию Сергеевну это не удовлетворило.

– Пришли целым взводом… – негромко произнесла она.

Вадик шмыгнул носом и посмотрел на меня, ища поддержки. И еще я заметил, что ушные раковины моей помощницы пылают. Действительно, напряжение и неприязнь просто висели в воздухе, точно атмосферное электричество. Я демонстративно не заметил неловкости своей команды – они сами на нее напросились, пусть сами и выкручиваются.

С независимым видом я вышел из спальни. Супруга больного вышла за мной следом и движением руки предложила отойти в сторону. Я, несколько заинтригованный, последовал за ней и вопросительно поднял глаза на это неприветливое, напудренное лицо.

– Послушайте, доктор! – раздраженно и решительно произнесла Клавдия Сергеевна. – Я хочу говорить с вами откровенно. Федор Никодимович безнадежен. Он прожил долгую, насыщенную жизнь. Он получил от нее все, чего только можно желать. Мучения его ужасны. Я не могу больше… Это продолжается уже целую вечность. Я каждый день молю бога, чтобы он избавил Федора Никодимовича от страданий… Но мои молитвы напрасны. Неужели это безумие будет продолжаться?

Я пожал плечами.

– Но вы же понимаете, что наши возможности ограничены. Можно попытаться применить какую-нибудь комбинацию обезболивающих… Но об этом, наверное, вам лучше посоветоваться с профессором?

Черты лица Клавдии Сергеевны приобрели особую надменность.

– Доктор, неужели вы не понимаете, о чем я говорю? – со сдержанным возмущением сказала она. – Я прошу вас о милосердии!

Я начинал кое-что понимать, но предпочел напустить на себя вид непроходимого тупицы.

– Какая у вас зарплата? – покровительственно спросила ценительница милосердия. – Я в состоянии хорошо заплатить. Вы получите столько, сколько заработаете за год.

– Но за что? – разыгрывая изумление, воскликнул я.

Взгляд мой фиксировался на бриллиантовой броши хозяйки, которая светилась каким-то издевательским мертвенным блеском. А может быть, мне это только казалось.

Клавдия Сергеевна несколько секунд молчала, брезгливо разглядывая меня.

– Вы действительно так тупы? – спросила она наконец. – Я заплачу вам за один укол, который прекратит страдания моего мужа.