Михаил Серегин - Киллер рядом – к покойнику (Сборник)

Баба всполошилась:

– Какие данные? Фамилию мою, что ли? Это чтобы меня потом кашалотовские бандиты угрохали вместе с моими детями? Нет, спасибо… я потому и не пошла с этим пистолетом в милицию, что не хотела, чтобы меня там всякие эти старшины выспрашивали фамилие мое да адреса. А потом позвонит им ихний бандит и спросит: а где живет такая-то? И все – капут. Так и бывает… Я в «Бандитском Петербурге» видела, – неожиданно присовокупила она.

– Хорошо, – с выражением ангельского терпения на лице выговорил Евстафьев. – Значит, вы не можете дать показания в суде?

– Нет, нет, нет! Только не говорите мне, что я вот таким образом покрываю преступников. Я грамотная и пуганая. Недавно вот прочитала книгу, – с той же значительной миной, что и во время произнесения фразы про «Бандитский Петербург», сказала она. – Марина Серова написала. Про какого-то Хамелеона.

И она пустилась в описание сюжета, в котором некий губернатор Толстиков приставил к своему брату, алкоголику и клептоману, личную няньку-телохранителя – и что из этого вышло.

Евстафьев не слушал ее – он рассматривал пистолет, который таким чудесным образом попал к нему накануне, быть может, решающего дня заседания. Потом он перевел подозрительный взгляд на продолжающую вещать бабу и произнес:

– Вы поедете с нами.

– Ку-у-уда?

– На экспертизу.

– Это трупы, что ль, смотреть? – перепугалась женщина. – Н-нет… на это я несогласная.

– Какие еще трупы? – с досадой проговорил Павел. – Мы повезем на экспертизу этот пистолет, потом вы расскажете все, что о нем знаете и при каких обстоятельствах вы его нашли, и все! Подписываться вам необязательно, если вы уж непременно хотите сохранить анонимность.

– Что сохранить?

– Ано… а, ну это и не важно. Вы не трогали пистолета руками?

– Что же я, совсем дура?

– Прекрасно? А этот ваш… Михалыч?

– Ну этот хоть и дурак, особенно когда напьется, но в тот раз был в рукавицах. Он всегда на рыбалку рукавицы берет: руки по утрам мерзнут. А на эту вашу экспертизу не поеду. Я все сказала. Давайте деньги, и я пошла. А нет – так я вообще ничего говорить не буду, и…

Баба осеклась и надулась, очевидно, сочтя, что своей чрезмерной откровенностью сама загнала себя в угол.

Евстафьев пристально посмотрел на то, как дрожали ее красные руки, и, открыв бумажник, положил перед женщиной четыре бумажки по пятьсот рублей.

– Две тысячи, как договаривались, – сказал он. – Если на нем будут обнаружены отпечатки пальцев Смоленцевой, то добавлю еще столько же? Идет?

– Еще столько же? – растерянно пробормотала женщина, борясь между тревогой за свою безопасность и желанием урвать побольше для себя и детей. – Еще столько же… – Она медленно всунула ноги в туфли и вдруг, оттолкнув Славу, решительно зашагала в прихожую:

– Нет, не идет! Знаю я вас… наобещаете, а потом найдут меня где-нибудь в овраге! Нет уж!

– А ну, стой! – рявкнул было Мосек, но Евстафьев махнул рукой: пусть идет.

Хлопнула входная дверь: странная посетительница покинула квартиру Маркина.

– Что, думаешь, котовская подстава? – проговорил Славик. – Так, да?

– Зачем? Котов тут вовсе ни при чем, – задумчиво произнес Евстафьев. – Котов тут вовсе ни при чем, помяни мое слово. А дамочка интересная. Записал я ее бред на диктофон, будет что послушать.

– Записал?

– А то как же! А теперь – пора! Некогда долго рассусоливать.

– Куда?

– На экспертизу, – коротко ответил Павел.

Убийца Как только открылось заседание суда, адвокат Свиридова Павел Евстафьев поднялся со своего места и, поправив рукав пиджака, неспешно начал:

– Уважаемый суд, уважаемые присяжные. За то малое время, что прошло с момента закрытия последнего заседания по рассмотрению дела моего клиента, мною были получены достаточно веские улики, позволяющие мне с большей убедительностью показать, что мой подзащитный искусно опутан сетью ложных мотивов и выдуманных фактов, которые с разной степенью искусности и беззастенчивости приправлены самой циничной ложью, – продолжал он, не обращая ни малейшего внимания на неприязненный гул в зале и на угрожающие выкрики с мест. – Впрочем, последнее свидетельство госпожи Смоленцевой, последние ее показания перекрыли все эти приправы, как кетчуп «Чили» перекрывает вкус всех иных специй, содержащихся в блюде. Иными словами, я хочу вызвать свидетельницу Смоленцеву!

Судья переглянулся со Скляровым, и через минуту в зал вошла Алиса.