Михаил Серегин - Контрольная молитва

– Благословен будь! – перекрестил отец Василий церковного сторожа, всегда встречавшего его у ворот, прошел по широкой, мощенной камнем дорожке к храму и остановился. В свете восходящего июльского солнца купола и кресты полыхали, словно огонь.

Утренняя служба шла, как обычно. Ближе всего к нему стояла не пропускающая ни одной службы мать воюющего в Чечне солдата, чуть дальше – две старушки, затем – молодой человек с огромными, болезненными глазами, а дальше всех, в полумраке, – неподвижная фигура высокого, крепкого мужчины. За все время службы он ни разу не двинулся с места и даже не перекрестился.

Отец Василий поразился его глазам. Тяжелый и отрешенный одновременно взгляд прихожанина напомнил ему прошлое. Именно такими глазами смотрели на него лет десять назад братья Бутусовы.

Братья убивали дальнобойщиков на трассе, связывавшей Тюменскую область и юг России, и следакам удалось вычислить их не сразу. Не оставляли братишки ненужных свидетелей ни среди чужих, ни среди своих. Легки они были на кровавое дело. Именно поэтому и брали их с величайшей осторожностью в одном из тюменских райцентров, в маленьком неприметном домишке на самой окраине.

Сначала около двух часов готовились: тщательно отслеживая эфир на ведущих «сотовых» частотах, отрезали пути к отступлению и под прикрытием дымящейся свалки определили место снайперу. Затем еще минут сорок старлей и пять ребят из его взвода ползли к домику со стороны глухой стены. А потом старлей скомандовал «Вперед!», и парни взяли бандитов прямо в постелях у баб – чисто и аккуратно.

И поначалу братья смотрели на них так же, как этот прихожанин, тяжелыми и одновременно отрешенными глазами. А потом, когда их голыми, как были, с заведенными назад руками, поставили на колени у стены, младший заплакал. Михаил смотрел на него и понимал, что он плачет не от боли или отчаяния, а от обиды. Впервые за много лет он не мог «равно ответить» своим обидчикам.

Отец Василий завершил службу, принял исповедь у юноши, а когда снова оглядел храм, человека с глазами из прошлого уже не было.

В девять утра отец Василий сел за руль своих «Жигулей» и поехал в «Теплосети». К зиме храм должен был отапливаться, а пока он был подключен, что называется, по временной схеме. Прошлой осенью денег, чтобы сделать все как полагается, не хватило.

Обычно отец Василий вел машину внимательно и осторожно. Светофоры в Усть-Кудеяре никогда толком не работали, а так и до греха недалеко, особенно в центре. Но сегодня даже он был исполнен нетерпения. Где-то впереди возникла пробка, и весь ряд телепался еле-еле. Шедший впереди серебристый «Опель» резко подался вправо и выскочил на тротуар.

– Куда тебя несет?! – возмутился отец Василий, но освободившееся впереди место занял.

«Опель» прибавил газу, ушел по тротуару на корпус вперед и резко затормозил. Раздался глухой стук, а уже в следующий миг отец Василий тоже ударил по тормозам – прямо на капот его «Жигулей» медленно валился с тротуара мужчина с залитым кровью лицом. И это был тот самый утренний прихожанин.

Отец Василий дернул за ручник, выскочил наружу и кинулся к упавшему прямо перед его капотом человеку. Подумал приподнять ему голову и понял, что поздно. Прихожанин уже отходил. Он жадно схватил отца Василия за руку, умоляюще на него посмотрел, но сказать ничего не мог. Тело мужчины мелко затряслось, глаза закатились, а потом он просто замер и отдал Богу душу.

– Ну-ка, отойди, отец! – жестко распорядились сверху.

Отец Василий поднял голову. На него внимательно смотрели суровые, недружелюбные глаза. Мужчин было двое, и вся их биография легко читалась в каждом их жесте.

«Из "Опеля"«, – понял отец Василий и увидел, что машина, сбившая мужчину на тротуаре, уже стоит на дороге метрах в шести от места происшествия.

– В сторону, я сказал! – с напором повторил тот, что выглядел постарше.

Отец Василий посторонился, встал, огляделся в поисках хотя бы одного рыцаря ГИБДД и, естественно, никого не обнаружил. Лишь машины в соседнем ряду торопились по своим делам, обходя затор слева.

– Готов! – мрачно сообщил тот, что выглядел помоложе.

– Вижу! – зло откликнулся старший и повернулся к отцу Василию. – Откуда он тебя знает?

– Как же прихожанину меня не знать?

– Ах, вот как?! – зловеще покачал головой старший. – Вовремя Корявый о душе подумал… И давно он у тебя в прихожанах?!

– Ты бы лучше о своей душе побеспокоился, – с укором посмотрел ему прямо в глаза отец Василий.