Михаил Серегин - Крестом и стволом

– Заметано.

Спустя четверть часа они уже подъезжали к сторожевому посту.

– Ты куда? – спросил Толяна плотный, мордатый охранник.

– Вывоз мусора заказали, – высунулся в окно Толян. – Там, на новых участках.

Охранник вздохнул и молча повернул рычаг. Шлагбаум начал медленно подниматься.

– Долго там будешь? – спросил он вслед.

– Не знаю. Час – это точно, – недовольно проворчал Толян. – В прошлый раз четыре часа пришлось под погрузкой стоять.

– Назад через эти же ворота, – спохватился охранник. – Больше нигде не выедешь.

– Да, я уж знаю, – махнул рукой Толян. – Бывал.

Он ехали демонстративно неторопливо, пока не убедились, что скрылись из зоны видимости поста, и только тогда, сделав крюк, повернули к нужной улице.

– Ну, давай, – выпрыгнул из машины отец Василий. – Наш коттедж вон он… видишь? Весь стеклянный. Поедешь вот здесь и окажешься с той стороны, у заправки.

– Понял.

Отец Василий не стал дожидаться, когда Толян разберется, а сразу пошел в сторону коттеджа. Но не прошло и десяти минут, как рация тревожно пикнула. Он нажал прием.

– Але, – растерянно вопрошал Толян. – Это я, Толян. Вы где? Прием.

– Я слушаю, – откликнулся священник. – Что видишь, Толян? Прием.

– Здесь бугай стоял на охране. Ага… Но, кажется, его зовут внутрь. Ага, точно. Вот они вдвоем повернули за угол. Прием.

– Внутри что-нибудь видать?

– Шевеление какое-то. Не пойму – тюль мешает. Но, по-моему, бьют кого-то. Прием?

«Слава богу! – перекрестился священник. – Значит, жив!»

– Подожди пока, – сказал он в рацию. – Без нужды не вызывай. Прием.

– Ага.

Вокруг уже простиралась ночь. Здесь, в Вишенках, уличное освещение с самого начала было на уровне, и поэтому сказать, что навалилась темнота, было бы большой натяжкой, но все-таки ночь брала свое и от кустарников уже протянулись длинные черные тени. Отец Василий шел и внимательно смотрел по сторонам – где-то здесь он видел щиток, где-то совсем недалеко… Есть! На углу Т-образного перекрестка стоял окрашенный в серебристый цвет распределительный щит. Он был закрыт.

Священник сорвал с плеча рюкзак и достал Санькину монтировку из жесткого металла с заточенным, острым как бритва, краем. Снял с инструмента кожаный чехол, просунул монтировку в щель между корпусом и дверцей и навалился плечом. Тонкий листовой металл разошелся в разные стороны, как бумага из-под ножниц. Он повторил операцию, но уже ниже замка, дверца ойкнула и открылась, обнажив ровные ряды фарфоровых вставок. Отец Василий усмехнулся и начал выдергивать их все, одну за одной.

Свет так и начал гаснуть, от коттеджа к коттеджу, но отец Василий не отвлекался – следовало поторопиться, и лишь когда последняя вставка лежала в куче внизу щита, он закрыл щит и направился к примеченному еще на дороге коттеджу.

Здесь, как и везде, было темно. Вот только на улицу – проверить, что стряслось, выскочил не хозяин в мягкой вечерней куртке и не хозяйка в легком корейском халатике. У парадного входа стоял, неуверенно озираясь по сторонам, рослый парень в хорошем костюме. Отец Василий быстро обошел коттедж с обратной стороны и только здесь снова вызвал Толяна.

– Толян? Прием.

– Батюшка! Здесь к забору мужик какой-то подошел. Только темно совсем стало! Свет, что ли, отключили?! Я не вижу почти ни хрена! Прием!

– Это я, Толик, не боись. Прием.

– А-а… Я, блин, и не узнал!

– Ты где стоишь, Толик? Только точно скажи. А то мне тебя не видать.

– У заправки, как вы и сказали. Справа тут, возле ларька, на стоянке. Прием.

– Подождешь с полчаса и уезжай. Сам на связь не выходи. Все. Конец связи. Как понял? Прием.

– Нормально понял. Через полчаса уеду. А как вы?

Этот последний вопрос шофера так и остался без ответа. Отец Василий сунул рацию во внутренний карман, вытащил инфракрасные очки и, расправив под тугими лямками длинные волосы, аккуратно приладил прибор на голове.

В очках все выглядело иначе. Ярко-зеленым светом сияли стены и асфальтовая отмостка у самого дома, а окна, напротив, смотрелись сплошными черными пятнами. Отец Василий попробовал подрегулировать яркость, но это почти ничего не дало. Автоматика упорно ориентировалась на общий уровень инфракрасной освещенности, и окна так и остались темными пятнами с небольшими яркими всполохами внутри. Он несколько раз вдохнул и выдохнул и, разбежавшись, одним махом перевалил через забор.

Газонная трава была мокрой – видно, не так давно поливали. «Интересно, чей это коттедж?» – мелькнула посторонняя мысль, и священник ее сразу отогнал – сосредоточиться нужно было целиком. Где-то в соседних коттеджах негромко хлопали двери и возбужденно переговаривались соседи. В этом районе отключение света – серьезное ЧП. Отец Василий стремительно прокрался к огромному, на всю стену, окну и притаился. Внутри негромко разговаривали: -…не знаю, Лось. -…ни хрена… суки… ответишь.