Михаил Серегин - Крестом и стволом

Священник провернулся на костылях и, осторожно ступая на твердую землю здоровой ногой, побрел к машине.

– Что делать будем, Сергей Иванович? – прямо спросил он старика.

– В милицию надо идти, – отстраненно уронил пенсионер.

– Что-то вы с неохотой это говорите, – отметил священник.

Сергей Иванович печально покачал головой. Трудно было сказать, что творится сейчас в его поседевшей на службе голове, но отец Василий прекрасно видел, что старик не хочет идти к Ковалеву или кто там будет этим заниматься.

– Не с руки мне это делать, – словно отвечая на мысли священника, вздохнул бывший участковый.

– Почему? – задал дурацкий вопрос отец Василий.

Старик резко помрачнел и не ответил.

«Что-то такое и ты про Ковалева знаешь! – подумал священник. – Точно ведь знаешь».

– В принципе, я и сам в милицию могу сходить, – мягко предложил он. – Совсем ведь необязательно и вам туда тащиться.

Сергей Иванович быстро глянул в сторону священника, и в его глазах читалась такая боль, что отец Василий опешил. Конечно же, бывший участковый кое-что знал. И конечно же, он боялся – именно потому, что кое-что знал. – Вы правы, батюшка, – не глядя священнику в глаза, произнес бывший участковый.

Обратно в «Запорожец» отец Василий забирался, наверное, с четверть часа. Сергей Иванович помогал, как мог, но для крупного, загипсованного священника это все равно было почти подвигом. Наконец они тронулись, и отец Василий, прижав костыли к груди, смотрел в окно на октябрьский пейзаж и думал.

Ковалев и его верная рука Пшенкин не смогли отвертеться даже от расследования обстоятельств нападения на священника. Теперь их положение стало еще сложнее. Два милицейских трупа для такого маленького городка, как Усть-Кудеяр, – это уже слишком. Трудно спрогнозировать, как они отреагируют, но очевидно, что милицейская общественность области такого беспредела не потерпит. А вот чем это обернется?

Понятно, что Ковалев не станет вешать убийство на себя. Понятно, что попытается выкрутиться – надо признать, раньше это ему удавалось. Взять хотя бы то же массовое убийство арестантов в следственном изоляторе – никто даже не попытался сделать пробы с пола и стен и отправить их на экспертизу в область, чтобы выяснить точно, кровь скольких людей пролилась. Потому что никто, кроме священника, так вопрос не ставил. А мало ли что взбредет в голову вздорному попу, одержимому манией величия и преследования одновременно?

– Приехали, – проронил Сергей Иванович. Священник очнулся и понял, что они уже стоят в храмовом дворе, сразу за шлагбаумом. – Вы только не говорите, что я там был, хорошо?

– Мы же договорились, – укоризненно покачал головой отец Василий и, не выдержав умоляющего стариковского взгляда, все-таки добавил: – Разумеется, не скажу!

Он с огромным трудом, с помощью Николая Петровича и диакона Алексия выбрался из машины, но отдохнуть с дороги ему не удалось.

– Вам из патриархии звонили! – захлебываясь от ужаса и восторга одновременно, выпалил Алексий. – Сказали, чтоб вы перезвонили, как только объявитесь! Номер я записал.

– Не говорили, зачем?

– Не-а, – замотал головой Алексий и с чувством добавил: – Вы что, это же патриархия!..

Отец Василий проковылял в бухгалтерию, выпроводил Тамару Николаевну погулять и набрал записанный Алексием номер. И, следует сказать, долго пребывать в неведении ему не пришлось.

– Что это вы за цирк там устроили, Михаил Иванович? – сразу обрушился на него один из бесчисленных патриарших клерков, явно из новеньких. То, что это – мелкий чиновник, да еще и без опыта, отец Василий понял сразу.

– А что такое? – спросил священник.

– Нам жалуются, что вы в гипсе и, уж извините, я цитирую: «с синей от перепоя рожей» на службы ходите! И что посмотреть на эту непристойность со всей области едут!

– Это не с перепоя, – поправил собеседника отец Василий.

– То есть?

– Рожа синяя не с перепоя.

– А с чего же еще? – Клерк на том конце провода, видимо, и представить себе не мог, чтобы рожа была синей не от водки.

– От побоев, – спокойно объяснил священник. – Заявление я в милиции оставил, можете сделать запрос, а отчет я и сам пришлю.

– Уж пожалуйста! – ядовито сказали на том конце провода. – Постарайтесь. И больше в храме в таком виде появляться не смейте! Вы не в балагане работаете!

– А это уж, извините, мне решать, – вежливо поставил собеседника на место отец Василий.

Не то чтобы он хотел с кем-нибудь поссориться, пусть даже и с рядовым клерком в рясе, нет. Просто в последнее время ему пришлось пережить столько всего, что мелкий патриарший чиновник со своими неумными претензиями на значимость оказался действительно последней каплей. «Когда-нибудь я об этом пожалею!» – остро осознал отец Василий и бросил трубку. Ему надо было спешить в милицию давать очередные показания.