Михаил Серегин - Крестом и стволом

– Откройте! – замолотил он отверткой в крышку багажника. – Господом нашим умоляю, откройте-е!!!

Он молотил и молотил отверткой по гладкой поверхности крышки, пока однажды ее жало не провалилось и не застряло в металле. Священник стремительно задергал отвертку, наконец выдернул ее и припал ртом к пробитому отверстию.

Оно, это отверстие, было слишком маленьким, и только после двух или трех минут беспрерывного всасывания холодного свежего воздуха отец Василий почувствовал, что сознание уже не уходит, а он медленно, очень медленно, снова становится самим собой.

Машину затрясло на кочках. «Свернули на проселок!» – понял священник. Отчаянно болела беспрерывно напряженная шея, а в пробитой ударом голове появилась острая пульсирующая боль. Но это все-таки была жизнь, он перестал быть животным, готовым отречься от самого святого, лишь бы глотнуть немного воздуха!

Некоторое время машину трясло, а потом отца Василия отбросило в сторону, и звук двигателя смолк. Священник напряженно ждал. Он понимал, что главное сейчас – быстро оценить обстановку и навязать «им» свою линию развития событий. Насколько они к этому готовы, он не знал, как не знал ни того, кто они такие, ни в какой степени вооружены. Впрочем, выбора у отца Василия не было.

Раздались мягкие шаги. Человек подошел, остановился у багажника и – священник это отчетливо слышал – матюгнулся.

– Сука! Он мне багажник пробил!

– Не говори ерунды, – одернул человека второй. – Как он мог?

– Сам посмотри! Вот гнида! Ну, я его урою!

– Не мельтеши, – попробовал урезонить товарища второй. – Мы не за этим его взяли.

Первый снова ругнулся и принялся вставлять ключ в замочную скважину. Отец Василий до боли в пальцах сжал отвертку и приготовился.

Багажник распахнули, и священник увидел в кромешной ночной тьме склонившиеся над ним две мужские фигуры. Он резко поднялся и кинулся на ближнего.

– Ах ты, гад! – отскочил мужик. – Вали его, Васек!!!

Отец Василий одним прыжком сиганул было из багажника, но зацепился подолом рясы и рухнул на землю.

– Сука! – охнул мужик и навалился сверху.

Священник вывернулся и ударил головой во вражеское лицо. Мужик снова охнул, теперь от боли, и отвалил в сторону.

– Мочи его! – заорал он. – Мочи!

Священник вскочил на ноги и еле увернулся от просвистевшего в паре сантиметров от лица прута… или дубинки? Его схватили за ноги и принялись валить на землю. Отец Василий с трудом выдернул одну ногу и бросился в сторону, волоча за собой вцепившегося в него, аки клещ, мужчину.

– Мочи его, Васек! – почти рыдал мужик. – Мочи-и!!!

Что-то свистнуло, и у священника потемнело в глазах. Он пошатнулся, но сумел удержаться на ногах и с утроенной энергией рванул прочь. Но над головой снова раздался характерный свист, и отец Василий понял, что валится наземь.

Его били долго и со вкусом. Порой сознание отца Василия становилось достаточно ясным, а между ударами появлялась едва заметная, но достаточная пауза, чтобы попытаться встать и хотя бы ответить ударом на удар, но его тут же опять сбивали, и все начиналось сначала.

Один из мужиков определенно хотел покончить с ним как можно быстрее, но второй, дико расстроенный своим исковерканным багажником, постоянно вмешивался и продолжал истязать священника, мстя за свою поруганную собственность.

– Гнида! – орал он. – Козел душной! Сука! – и бил, бил, бил…

Отец Василий уже с трудом понимал, что происходит. Он поднимался и падал, снова поднимался и снова падал, отползал, закрывался руками, умолял, но все было бесполезно. В какой-то миг его ударили так сильно, что он кубарем покатился вперед – настолько быстро, что даже подумал: это конец.

Но даже когда его сумасшедшее вращение остановилось, это еще не было завершением жизненного пути – просто закончился склон, и священник ощутил, что лицо погрузилось в холодную воду, а руки по локти утопают в скользком холодном иле. Отец Василий, по-крокодильи изгибаясь всем телом, пополз вперед, желая только одного: чтобы весь этот ужас кончился как можно быстрее.

– Держи его! – заорали сзади, и почти сразу раздались выстрелы. Один, второй, третий…

– Отойди! Ты мне мешаешь! – крикнул второй, но все происходило слишком быстро, и мужики просто не успевали договориться.

Захлюпала вода, его даже схватили за ногу, но удержать священника мужики уже не успевали – он скорее собственными зубами отгрыз бы себе конечности, чем позволил себя удержать. Отец Василий нырнул, проплыл два или три метра, набрал воздуха и снова нырнул.