Михаил Серегин - Крестом и стволом

– Ну и ладненько, – улыбнулся Лось. – Вот Кабан сейчас и проверит.

Священник напрягся, а через несколько секунд, когда Кабан втащил в холл девочку лет пятнадцати, почувствовал, как его лицо наливается кровью.

– Не волнуйся, поп, – дал знать, что следит за ним, Лось. – Это не твое дело. Хотя можешь поучаствовать.

Ершов поискал глазами и, обнаружив стоящего в тени за дверью священника, на секунду замер и даже перестал упираться – определенно знал, кто этот человек в рясе.

– Ты не на него, ты на меня смотри! – крикнул Ершову Лось. – Я – твоя проблема!

– Я тебя не сдавал, – покачал головой Ершов.

– Да ну?! А вот мы сейчас и проверим, – стукнул кулаком о кулак Лось. – И начнем с твоих баб.

– Не надо, Лось! – взмолился Ершов. – Они здесь ни при чем!

– Не суетись, Ерш, – спокойно посоветовал Лось. – Умел нагадить, умей и ответить.

Отец Василий мысленно просчитывал ситуацию. Убивать он никого не хотел, но как вытащить отсюда женщину и девчонку и не иметь проблем, не представлял.

– Начинай, Кабан, – распорядился Лось.

Кабан подтащил девчонку ближе и повалил рядом с матерью. «Все! – понял отец Василий. – Пора!» Он медленно подошел к Кабану, взял его одной рукой за ворот, второй – за штаны и, приподняв, бережно оттащил в сторону. Опустил на пол и повернулся к Лосю.

– Господь все видит, – укоризненно произнес он. – Хватит зла…

Лось недоуменно замер. Он помнил, как решительно может действовать поп – видел в Усть-Кудеяре, но он и предположить не мог, что этот бородатый мерин посмеет вмешаться в его дела здесь, на его собственной территории.

– Я тебе жизнь спас, если ты не забыл, конечно, – напомнил священник. – Не трогай женщин.

– Я с тобой расплатился, – дыша гневом, парировал бандит. – И ты мне дорогу не заступай.

– Я тебе еще и деньги вернул, – не отступал священник. – Отпусти их.

Лось проглотил слюну. Это была чистая правда. Если бы не этот поп, не видать ему украденных Парфеном денег никогда. Но сегодня для Лося деньги уже ничего не значили, он знал, что умрет, и хотел умереть красиво.

– Кабан, успокой попа! – приказал он поднявшемуся с колен бойцу.

Уже поднявшийся с пола Кабан нанес мгновенный удар, но священник мягко ушел и, поднырнув под руку противника, вывернул ее назад и резко нажал на бандитский локоть. Раздался хруст. Он прозвучал так громко, что, казалось, отдался эхом от высокого потолка. Кабан взвыл и повалился на колени.

– Отпусти их, Лось, – отчетливо произнес отец Василий. – За самого не прошу, а женщину и девочку отпусти.

Лося передернуло – он не привык оставаться битым. Но Кабан стоял на коленях, а второй боец держал женщину. Лось вытащил пистолет и направил его на священника, но отец Василий уже видел, что стрелять он не хочет. Просто ему отчаянно хочется сохранить лицо.

– Не надо, Лось, – искренне попросил он. – Хочешь, чтобы все было красиво, так и поступай красиво! Когда, если не сейчас?

Лось задумался. Священник был прав.

– Забирай и уходи! – мотнул он головой.

– Папа! – заорала девчонка. – Не надо!

– Забери их, поп! – прорычал Ершов. – Забери и уходи! Быстрее!!!

– Папа! – кричала девчонка. – Па!..

– Прощай, доча! – прорыдал внезапно потерявший все свое самообладание Ершов.

Отец Василий вывел освобожденных пленниц за железный забор, и их тут же приняли сильные руки парней в камуфляже.

– Капитан! Трое заложников у нас! – яростно прошептал кто-то рядом.

– Начинай! – так же яростно прошептал кто-то в ответ.

Пятнистые фигуры одна за другой начали исчезать за железными дверями забора. Священника взяли под локоть и заботливо повели в сторону, вслед за женщинами.

– Кто вы? – внимательно посмотрел на него человек в штатском.

– Священник усть-кудеярский, – еще не до конца веря в происходящее, ответил отец Василий.

– А что у Николая Ефимыча делали?

– В гостях был, – дернул кадыком священник.

– Ершов еще жив?

– Был жив.

– Леха! – заорали за забором. – Отсекай!

– Ладно, посидите пока в машине, – штатский отвлекся. Там, в коттедже явно происходило что-то важное.

Отец Василий огляделся. Женщине делали укол в сгиб локтя, а девочку прижал к своей широкой груди милицейский полковник.

– Ничего, Анечка, ничего, все обойдется, – гладил он ее по волосам.

Хлопнул одиночный выстрел, и тишина тут же взорвалась автоматными очередями.

– Шурка, прикрой! – истошно заорали там, за забором.

– Козлы! Ну, иди сюда! Кто еще хочет?!!! Получи!