— Шпрехен, зольдат. Вифиль унд вер зи зинд? — лейтенант продолжил ковырять нос фрица стволом «маузера».
У диверсанта глаза вылезли из орбит, лицо вытянулось и стало лошадиным, но ответом офицеру были лишь скрежет зубов и утробный стон.
— Лады. Уговорили, — сказал Синцов и даже улыбнулся, заметив скорпиона, замершего в двух метрах от людей. — Не хочешь со мной разговаривать, швайне, будешь отвечать моему дружку.
С этими словами он подцепил желто-коричневое членистоногое и, к ужасу немца, опустил ему на грудь. Скорпион сначала дернулся было бежать, но замер, уставившись на перекошенное от страха лицо человека.
Далеко за барханом вновь выстрелила английская винтовка. Синцов вздрогнул, закусил губу и стал думать, равнодушно глядя на фрица, застывшего под неусыпным взором ядовитого гада.
— Так, полежите пока здесь, я мигом обернусь, красавчики! — сказал лейтенант, взвалил ранцы и трофейное оружие на плечи и зашагал по дну ложбинки в сторону ее выхода на равнину. Туда, где начинались солончаки и торчали конусообразные башни термитников. Он знал, что нужно делать. Именно то, что хотел от него мудрый Агинбек.
* * *
Аксакал не мог ждать долго. По разным причинам. Солнце все сильнее раскаливало барханы, как бы намекая человеку на то, что скорее бы отсюда убраться в тень юрты яйлака или хижины аула. Враг, раздраженный потерями и напуганный невидимым противником, мог выкинуть финт, не запланированный мирабом. А патроны при этом почти закончились. К тому же всего в трехстах метрах от него, за крайним в этой равнинной местности барханом сражался уважаемый Коля.
Нет, старик не мог просто так сидеть и ждать, когда песок одолеет воду, а солнце испепелит песок. Помня, что где-то рядом остался не добитый им пулеметчик, Агинбек подвел ишака к вершине холма, не выказывая своего положения. Затем, семеня на кривоватых ногах и подбирая полы чапана, перебежал метров двадцать в сторону, подполз к гребню бархана со стороны солнца, чтобы оно светило в глаза противнику, и, изготовившись к стрельбе, подал звуковой сигнал натренированному в долгих скитаниях животному.
Ишак вздрогнул, длинные уши его дернулись, уловив знакомый голос, и стал преодолевать высотку. Тем самым отвлекая засевшего фашиста на себя.
Аксакал тотчас высунулся, быстро прицеливаясь. Пулеметчик, щурясь от ярких лучей, разглядел появившегося на враждебном холме ишака без ездока, повернул ствол пулемета к новой цели, сдержав порыв нажать спусковой крючок «МГ-34», но этой секунды хватило меткому старому охотнику.
Выстрел.
Рослый усатый гитлеровец отпал назад, неестественно дернувшись всем телом. Покатился по склону и стал извиваться раненым ужом. Страшная рана над ключицей окрасила камуфляж багровым пятном, а сам пулеметчик, страшно ругаясь, буравил песок ботинками.
— И этот шайтан моя! — шепнул довольный старик, будто очередную косулю выбил из табунка. Он свистнул почти беззубым ртом ишаку, а сам потопал дальше по ложбинке, чтобы сменить свою позицию и навестить чужую.
Через четверть часа, прислушиваясь к близкой канонаде и взрывам со стороны термитников, аксакал, поглаживая бородку, прибыл в распадок между двумя крайними барханами, где находились пленники Синцова. Он привез на ишаке раненого пулеметчика со всем скарбом, что смог подобрать на месте боя: ранцы, пулемет, обувь и ремни фрицев. А самое главное, винтовку с оптическим прицелом и целый арсенал запасных патронов к ней. Теперь-то старик знал, что «трехлинейка» Николая ему не понадобится, а изделие немецких оружейников подойдет как нельзя кстати. Он радовался этому обретению. А еще тому, что русский офицер смог справиться с двумя шайтанами, пленить их и догадался вовремя уйти к термитникам, выполняя наказ мудрого охотника Агинбека. Одна голова хорошо, а две очень хорошо! Мираб вздохнул, благодарно похлопал ишака и занялся пленными.
Окрестности Кызылкудука, Узбекская ССР, 1 мая 1944 г.
Гауптштурмфюрер СС Карл Мютц был крайне раздражен. Ему, командиру группы специального назначения — элитного отряда, действующего под патронажем самого Гитлера, — не пристало брызгать слюной в припадках бешенства перед подчиненными, выказывая свою неуравновешенность вследствие ряда неудач в самом начале операции. Солдаты косились на старшего офицера и, как могли, унимали нервозность, чувствуя несостоятельность командира и невезучесть рейда.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу