Лев Пучков - Собачья работа

«Хороша, чертовка, – подумал Рудин, поймал себя на том, что мыслит категориями Толхаева, и поправился:

– Однако с каким-то надломом… Тонкая штучка».

Еще не поняв, что дама ему очень понравилась, что есть в ней нечто особенное, отличное от обычных объектов запланированной «вязки», Рудин завел привычный деловой разговор.

– Кто порекомендовал вам обратиться именно к нам? Дама справилась с карабинами, отпустила псов. Те устремились к вольерам, вздорно взлаивая, – решили пообщаться с четвероногими обитателями школы, поднявшими обычный гвалт, завидев непрошеных гостей.

– Название понравилось, – глуховато сообщила она. – Школа консервативной дрессуры… Ну, вы понимаете.

– Собачью литературу читали? – поинтересовался Рудин, приглашая даму пройти в увитую плющом беседку, расположенную на краю тренировочной лужайки.

Дама удивленно взглянула на Рудина и отрицательно помотала головой.

– Как давно они у вас? – Рудин кивнул в сторону вольеров, где возле сеток скакали черные силуэты. – Месяц, год, полгода?

– Вчера Ли притащила, – сказала дама и тут же, отчего-то смутившись, поправилась. – В общем, вчера приобрела… гхм… А что?

– Воспитание собаки нужно начинать со слепых глаз, – менторским тоном пробубнил Рудин; откуда дама взяла псов, его совершенно не интересовало. – Предварительная подготовка – до настоящей дрессуры – это очень важный этап, его нельзя игнорировать, иначе… Позовите псов.

– Что? – не поняла дама. – Позвать?

– Да, позовите их, – подтвердил Рудин. – Посмотрим, как они на вас реагируют.

Дама внезапно покраснела и потупилась. Рудин вдруг понял, что тихий голос, глуховатый тон – это своеобразная защитная реакция, следствие какой-то душевной травмы. Не хочется даме звать псов – для этого нужно громко кричать, проявлять эмоции, раскрываться…

– Эй вы, трое, ко мне! – повелительно крикнул Рудин, приходя на помощь новоявленной клиентке. – Не подойдете, надеру задницу!

Никакой реакции – ризены продолжали взахлеб перепираться с обитателями вольеров, прыгая на сетку.

– Как у вас тут запущено все, – пробормотал Рудин. – Скажите честно – они вас совсем не слушаются? И вы даже не удосужились им клички придумать… Так?

– Да, они не слушаются, – согласилась дама, избегая встречаться взглядом с директором школы. – И клички… Ну не успела я пока…

– Сложный случай, – важно промолвил Рудин. – Отсутствие конкретной ориентации на хозяина, псы взрослые, так что…

– Пойду я, наверно, – хрипловато произнесла дама, – извините, что побеспокоила…

– Ничего – это поправимо, – решительно сказал Рудин, жестом останавливая хозяйку ризенов. – Будем работать. Можете приходить вот в это же время ежедневно. Как раз никого нет. И начнем, пожалуй. – Он встал и направился к вольерам, собираясь приструнить бестолковых псов.

– Как, прямо сейчас? – удивилась дама, следуя за Рудиным. – Может, завтра…

– А зачем откладывать? – Рудин, искоса наблюдая за спутницей, отметил, что походка у нее вполне упругая – если натянуть туфельки с каблучками, очень даже можно… – Сейчас и начнете воспитывать. Не дрессировать, заметьте, – воспитывать. Прививать собачачью этику… Вы, извините, кто по профессии? И еще – имя ваше, пожалуйста, – нам придется общаться в процессе, так что…

– Я – воспитывать? – даме, судя по всему, данная перспектива совсем не улыбалась. – Этих? Ну вы…

– Вы – воспитывать, – подтвердил Рудин, снимая с демонстрационной стойки веревочную плеть. – Под моим чутким руководством. Псы – ваши. Вы и будете ими заниматься. А я вас научу – как. Меня зовут Сергей. Кинолог-профессионал.

– Ах да, извините, – спохватилась дама, подозрительно глядя на плеть. – Я – преподаватель. Алиса…

На первом же занятии выяснилось, что молодые шнауцеры вовсе не такие оболтусы, каковыми казались на первый взгляд: псы оказались просто запущенными, Не более того. В свое время кто-то привил им первичные навыки дрессуры: хитрые бестии не желали реагировать на команды в обычном режиме, но вполне сносно выполняли основной минимум и даже более того – после умелого стимулирования разного характера (плетью и рафинадом); сама Алиса оказалась чрезвычайно внимательной ученицей, быстро усваивала основы собачьей педагогики и все более нравилась Рудину.

В пятницу и субботу дама с ризеншнауцерами пунктуально прибывала в школу к 19.00, и Рудин, за три часа выкладывался в полном объеме, демонстрируя чудеса профессионализма и недюжинное знание психологии – как собачьей, так и человечьей. Несмотря на сильное желание, которое вызывала дама одним своим появлением – и мешковатый наряд не мешал! – у Рудина хватило такта не прибегать к обычному методу общения с объектами очередной «вязки».