Михаил Серегин - Полет ночной бабочки (Сборник)

– Хлест пропал. И хозяйка «Людмилы». Последний раз ее видели вчера. Как ушла от нас – и с концами. Единственный свидетель был, который, возможно, что-то знал, и тот отдал концы.

– Это вы про бомжа? – рискнула спросить Женька.

– Про него, – буркнул Самсон.

– Что говорят эксперты?

– Острая коронарная сердечная недостаточность. Проще говоря – напился до потери пульса.

– Вы денег ему не давали? – спросил капитан у Евгении.

– Не-ет, – она испуганно замотала головой.

– Откуда же он их взял, чтобы так нахлебаться?

– Какая-то добрая душа постаралась, – процедил сквозь зубы Самсон.

– У нас тоже не густо, но кое-что есть, – сказал тарасовский капитан.

– Узнала Люськиного посетителя? – с надеждой спросил Женьку старлей.

– Нет, в «Кабачке» его не было, – с недоумением глядя на капитана, ответила Женька.

– Сценку я там интересную наблюдал. Когда стоял у стойки, влетел парень, сильно встревоженный. Бармена спрашивал про сменщика. Тот, оказывается, на работу не вышел, хотя смена его. Валентином зовут. Тебе это имя ни о чем не говорит?

– Да, есть там такой… – Самсонов напряг память и вдруг хлопнул себя по лбу: – Черт возьми! А я все думаю, чего это у меня в голове какие-то длинные патлы после твоего рассказа крутятся! – бросил он радостный взгляд на Женьку.

– Может, навестим больного? – с иронией спросил его капитан. – А вдруг он и к событиям сегодняшней ночи имеет отношение?

– Вы имеете в виду ограбление дома Шадонского Семена Матвеевича?

Женька, услышав новое имя, навострила уши.

– Да, именно это.

– Опять бесовщина какая-то, – буркнул старший лейтенант, – никогда у нас этой гадости в городе не было. А за последнюю неделю прямо-таки оборзели. То церковь взломали, теперь дом у пожилого человека! И словно сквозь землю провалились, сволочи! Нашли, где один из них живет. Потом притон их обнаружили – везде пусто, черт бы их всех побрал! Водителя, который на вокзал их отвозил, нашли. Я его наизнанку вывернул! Но ничего нового он не добавил! Точно – нечистый старается!

Самсон умолк и отвернулся к окну.

– Этот нечистый не кто иной, как главарь преступной группировки, – услышала Женька за спиной знакомый голос и обернулась.

В кабинет неслышно вошел Катков.

– Как успехи? Меня только сейчас отпустило начальство, – устало вздохнул он и обратился к капитану: – Вас, Олег Валерьевич, к нам на усиление прикомандировали.

Тот, улыбаясь, кивнул, знаю, мол.

– Да вроде вырисовывается один субъект, – ответил Самсонов майору на его вопрос об успехах.

– Ну-ка, расскажите.

Ему повторили все, что касалось «Кабачка». Майор задумался.

– А ведь Людмила, едва вышла от меня, в ту сторону побежала, – обратился он к Самсонову.

– Разрешите, товарищ майор, я доставлю этого больного в отделение.

– Да. Узнайте адрес и живо за ним, – приказал Катков. Потом его взгляд упал на застывшую как изваяние Женьку.

– Ты, красавица, в последние дни прямо прописалась у нас. Брат объявился?

– Нет, – убитым голосом сообщила она и тут же спросила: – А Зойку скоро отпустят?

– А с чего ты взяла, что ее отпустят? – поинтересовался майор.

– Ну, ведь ясно, что она не убивала! – выпалила Женька.

– Тебе ясно, а мне пока нет, – жестко заявил Катков. – И вообще, она вам еще нужна?

Вопрос касался присутствующих офицеров. Те иронично посмотрели на насупившуюся девицу и отрицательно покачали головой.

– Ну так дуй домой, быстро! И от матери не отходи – ей сейчас каково! – цыкнул на нее начальник угро Смирновска.

Девушка вскочила и, стиснув зубы, выбежала из кабинета.

– И дома сиди! Не дай бог еще тебя искать придется! – крикнул ей вдогонку Самсон.

– Вот характер, – покачав головой, хмыкнул Катков, когда дверь за Женькой с грохотом закрылась.

Девушка выбежала на улицу, изо всех сил стиснув зубы, чтобы не разреветься.

«Менты поганые! Как что-то им нужно, так расскажи да покажи! А как невиновного человека отпустить – так им пока ничего не ясно!»

Женька решительно направилась к железнодорожным кассам.

«Без вас брата найду!» – от обиды бурлила кровь, и девушка летела, не разбирая дороги.

Сергей проснулся от того, что в глаза бил солнечный луч. Он вскочил на ноги и скривился от боли. Лодыжка распухла. Сделал шаг и вновь ощутил боль. Прихрамывая, обошел свое ночное убежище. Под ногами шуршала прелая прошлогодняя листва, нанесенная сюда осенним ветром. Когда-то это была дача. Но, видно, хозяева давно забросили ее. Вокруг царили запустение и разруха. Все, что представляло хоть какую-то ценность, уволокли. Даже полы разобрали. С ободранных стен клочьями свисали некогда зеленые обои.