Михаил Серегин - Полет ночной бабочки (Сборник)

– Ладно, – сказал он, – на вот, держи, – он подал мне небольшие изящные часики.

– Это зачем? – спросила я, любуясь ими.

– Там внутри радиомаячок, – объяснил Потапов. – С его помощью мы тебя будем пасти.

– Меня-то зачем пасти? Пасите Митронова. Давайте мне нормальные мужские часы с радиомаяком. Я их ему подарю, потребую, чтобы он их носил.

Некоторое время Потапов смотрел на меня озадаченно. Потом сказал:

– Нет, так не пойдет. На дело ты поедешь вместе с ними.

– Ни хрена себе! – воскликнула я. – А если вы меня там нечаянно пристрелите?

Потапов грустно вздохнул.

– Постарайся, чтобы этого не случилось, и мы тоже будем стараться. Но поехать ты с ними должна. Иначе ничего не получится.

– Почему? – воскликнула я в раздражении. – Вы что, без меня выследить Митронова не можете? Я же вам все карты в руки дала, чего же вам еще надо?

– Понимаешь, – сказал он грустно, – никто в РУБОПе тебе не верит, кроме меня. Боятся, что ты нам лапшу на уши вешаешь. В первую очередь подполковник Пчелинцев. Они считают, что ты должна стать в этом деле заложницей. Поедешь ты с ними – будут в РУБОПе действовать, пойдут на перехват банды. Не поедешь – выпутывайся как хочешь.

Он замолчал. Я почувствовала, что он чего-то не договаривает. И вдруг поняла чего.

– Именно. Если я откажусь ехать, Пчелинцев заложит меня бандитам. Те меня грохнут, и на этом убийстве вы их возьмете, так?

Капитан Потапов виновато посмотрел на меня, потом кивнул. Мне стало жутко.

– Не бойся, – сказал он. – Может, все будет нормально. Я прослежу, чтобы в тебя не стреляли. Дай бог, обойдется.

Выбора не было: все равно мне не жить. Знала бы, в какую историю влипну с этим идиотским расследованием, бежала бы куда глаза глядят или села бы в тюрьму вместе с Юлькой, подписала бы все, что пришьют менты. Потому что в колонии лучше, чем на том свете. Но теперь проклятым ментам этого мало. Им нужна моя жизнь. Чтобы поставить очередную галочку в графе раскрытых уголовных дел.

Я молча сняла свои часы, отдала Потапову.

– Возьми на память.

Он взял и надел мне новые, с радиомаяком. Я поднялась и, не говоря ни слова, направилась к выходу. Проходя мимо комнаты Юлиной мамы, в приоткрытую дверь я успела заметить, что больная спит. Впервые я позавидовала этой несчастной женщине. Она не знала, когда пробьет ее час. Я же вряд ли переживу завтрашний день.

Я поспешила к выходу, где в черном джипе меня ждал Митронов.

В тот день мы впятером снова обедали в ресторане «Европа». Два амбала и лысый на час присоединились к нам.

За обедом Митронов сказал:

– Значит, так, на дело мы поедем завтра с утра, как обычно. Поэтому ты, – он ткнул в лысого пальцем, – сейчас займешься «КамАЗом». Вы двое посмотрите, все ли в порядке с «девятками». И чтобы не пили сегодня ни капли, даже пива. Понятно? Иначе пристрелю всех собственноручно.

Он и сам отказался от пива в тот вечер. Я не настаивала. Но он не отказался от траха и от плавания в бассейне. Воду туда налили свежую, теплую, ласкающую тело. Спать мы легли раньше обычного. Митронов был неумолим: всем спать, завтра рано вставать. Разбудил он меня в седьмом часу. Сам уже был одет. Руки вымазаны мазутом, значит, успел побывать в гараже.

Я по-быстрому умылась, оделась, нацепила данные мне Потаповым часы. Митронов не заметил. Мы одели и отнесли в одну из машин Дашу – мне показалось, что взгляд ее стал осмысленным. Но я не придала этому значения.

Два амбала сели в одну из «девяток». У одного в руках был автомат Калашникова. За руль той «девятки», где была Даша, Митронов сел сам.

– Я тоже поеду в этой машине с Дашей. На всякий случай, мало ли что.

Митронов усмехнулся.

– Любишь острые ощущения? – спросил он.

– Не люблю, когда делают глупости, – ответила я презрительно, поправляя часы на левом запястье. – У тебя оружие есть?

– А как же, вот, – Митронов вытащил откуда-то сбоку и показал мне большой черный пистолет. Я кивнула.

– Отлично, где лысый?

– Он на «КамАЗе» поедет.

Огромный грузовик-фургон стоял у особняка.

– Ну вот, – сказала я, – теперь все в порядке, можно отправляться.

Мы мчались по пустынному в этот утренний час шоссе, то и дело обгоняя грузовики: большие и малые, везущие груз. Я нервно поглаживала часы на запястье. Всякие дурацкие мысли лезли в голову – что радиомаячок в часах не сработает и оперативники потеряют меня, не смогут приехать, предотвратить разбойное нападение, или им опять не выдадут бензин для машин, и они отложат операцию до другого раза. Я гнала от себя эти мысли, но они снова и снова лезли в голову, и сердце болезненно сжималось.