Михаил Серегин - Танец гюрзы (Сборник)

Маркелов хлопнул широкой ладонью по подлокотнику кресла и снова засмеялся.

– Но самое смешное, – продолжал Шепелев, – самое смешное состоит в том, что господин Фокин совершенно прав… я в самом деле спровоцировал его на эту вспышку и позволил рассчитаться с госпожой Смоленцевой, которая в последнее время стала позволять себе слишком много.

– Ты что… серьезно? – спросил Маркелов и, резко выдохнув, прямо-таки застыл с отвисшей челюстью.

– Молчите, Кирилл Глебович, – жестко произнес Януарий Николаевич. – Молчите, если не понимаете сути дела. Тем более что это, можно сказать, и не ваше дело. Вы свое дело уже сделали. Мне ни к чему эта девка. Она была нужна постольку, поскольку платила деньги, пока не просадила все, что осталось у нее от папаши. Робин нужен нам самим. Таких спецов не следует пускать в расход. Зря, что ли, государство в свое время истратило на их подготовку такие деньги? Не так ли, Афанасий Сергеевич?

Фокин лежал на спине, широко раскинув руки и уставив в потолок мутный, бессмысленный взгляд. На вопрос Шепелева он никак не отреагировал.

– Поднимите его, – после долгой паузы произнес майор ФСБ. – Нечего валяться, как куску дерьма. Так даже говорить с ним как-то противно.

После того, как это было исполнено, Януарий Николаевич энергично прошелся по комнате, склонился над Алисой и, пощупав пульс и приоткрыв у нее правое веко, приблизился к Фокину. Не сказал про Смоленцеву ни слова, он начал сразу о деле.

– Вы согласны работать на нас? – внушительно спросил он. – Подождите, ничего не говорите. Дело в том, что перед вами даже не стоит традиционной дилеммы: нет или да. У вас в запасе есть только это самое «да». А как же иначе? Ваш босс сдал вас с потрохами и теперь с чистой совестью отправился на небеса. Возможно, что и не без вашей помощи, хотя лично я такой вариант исключаю. Лежащая вон там милая девушка приложит все усилия, чтобы вас уничтожить. Что-что, а уж уничтожать она умеет… учили примерно там же, где и вас. Конечно, не с таким блеском и основательностью, но все же, как говорится, контора солидная и с традициями. Так что готовить плохих спецов там не умеют. Кроме того, стоит вам попасться под раздачу прокуратуре, за ваши подвиги вам наверняка накрутят по высшей ставке. И никакие апелляции и кассации не помогут. Вот теперь можете собраться со всеми мыслями, которые у вас остались после злоупотребления алкоголем, и отвечайте.

– Что вы от меня хотите? – проговорил вконец запутавшийся Фокин, которого от полученных ударов и наконец-то серьезно навалившегося опьянения мутило и дико клонило в сон. Непреодолимо было желание не просто заснуть даже, а приникнуть щекой к прохладному полу, ощутить его незыблемость и то, что он никуда не вынырнет, никуда не денется, осознать это и уже потом отрубиться.

Пусть даже с пулей в голове.

Это, если рассуждать философски, тоже покой, и проистекающих отсюда плюсов не отнять.

– «Вечный покой… сердце вряд ли обрадуи-и-ит… – пробормотал он, безнадежно перевирая мелодию и пытаясь сфокусировать разъезжающиеся зрачки на расплывающемся в свете мощной люстры лице Януария Николаевича, – вечный покой… для седых пирамид… а для… для зви-изды… шта-а-а сарр…»

Лицо Януария Николаевича дернулось куда-то вверх, и, повинуясь неосознанному импульсу, Фокин поднял ноту до какого-то писклявого дисканта:

– «…са-арвалась и падаи-ит, есть только миг… а-аслепительный миг!..»

И, ткнувшись носом в подлокотник кресла, в которое его усадили два подчиненных Януария Николаевича, рыхлой массой растекся по сиденью и уже через несколько секунд вывел носом первые басовые трели.

– И ты думаешь, что этот болван и есть тот самый Робин? – неуверенно спросил Маркелов. – Что-то не похоже… ведет себя, как идиот.

– Вот то-то и оно, – произнес Януарий Николаевич и повернулся к Кривову: – А вы что думаете по этому вопросу, Кривов? Ведь вы были достаточно приближены к Маркову. Возможно, он при вас даже упоминал о Робине. Как вы полагаете… господин Фокин и есть этот самый суперкиллер, о котором еще разве что героических саг и баллад не писали, как о его староанглийском тезке?

Кривов, вжавший коротко остриженную голову в широченные плечи, издал какой-то неопределенный звук, а потом сказал:

– А мне по барабану… он это или не он. Китобой про него мало травил… может, и он. Скорее всего он. Он часто крутился при Валерии Леонидыче… все время нажирался в хлам… шифровался, сука, под дурачка работал. Только я никогда не забуду, как месяца полтора назад он под орех разделал в «Менестреле» пятерых наших… там и Валька был, которого он щас убатонил… – И Кривов показал на уже слабо шевелящегося Валентина. – Потом Китобой жестко разорялся… говорил, что типа мы не сечем поляны… берегов не чуем, и все такое. Я тогда и подумал: а че это за поп такой, который месит пятерых не самых хилых мужиков и за которого потом впрягается сам Леонидыч?