Валерий Рощин - Ложный флаг (Предательская западня)

Дробыш, поймав на себе взгляд очнувшегося командира, вздохнул и виновато пожал плечами: дескать, извини, Станислав Сергеевич – так получилось; ты вот тоже ни хрена не смог распознать затаившейся рядом сволочи.

Взор подполковника медленно переместился вправо – к резкому пятну красной куртки. Анжелина неподвижно стояла неподалеку; меж бледных пальцев тлела сигарета. Девушка о чем-то задумалась и несколько томительных секунд не замечала пробудившегося Станислава.

Наконец, она повернула голову.

Но того, что командир спецназовцев ожидал, не произошло – в глазах не вспыхнула радость, лицо не окрасилось ни малейшими эмоциями. Она посмотрела на него так, словно он был пустым местом, неодушевленным предметом. И с тем же равнодушием отвернулась…

Офицер тряхнул головой, словно освобождаясь от химер и фантазий и, с трудом поднимаясь на ноги, прошептал:

– Глядя на эту суку, я, кажется, начинаю кое о чем догадываться.

Солнце клонилось к горизонту; день понемногу угасал.

Покачиваясь, Бельский оглянулся на оставшийся позади пограничный перевал; выплюнул скопившуюся во рту горечь; утер рукавом губы и добавил:

– То, что мы в Грузии – полбеды. Настоящая беда там, где начинает смердеть предательством…

Понурив голову, Станислав шел в связке предпоследним. На длину веревки бандиты не поскупились – метрах в трех за ним прихрамывал оператор. Столько же "свободы" было отпущено и остальным пленникам, но исключительно для того, чтобы четверо из них могли без проблем нести двух убитых спецназовцев – Сонина с Игнатьевым.

– Эй, воин, – шепотом окликнул Бельский шагавшего впереди пограничника.

Тот слегка повернул голову – так, чтобы вооруженные грузины не приметили общения.

Спецназовец спросил:

– На перевале была стрельба или мне почудилось?

Голоса молодой контрактник не подал, но дважды кивнул.

"Понятно. Это уже кое-что! – отметил про себя Стас. – Наши должны что-то предпринять. Просто обязаны! К вертолету спасатели прибыли сегодня утром; мы ушли с площадки еще раньше – почти сутки назад, но до сих пор не появились на заставе. Плюс перестрелка на границе, указывающая направление для поиска пропавшей группы. Не так уж плохо, как вначале казалось…"

Да, редко он уповал на чью-то помощь. Гораздо чаще приходилось рассчитывать на собственные разум, опыт и силу. Да что там редко! Пожалуй, только однажды довелось орать матом в микрофон рации. Свои не отвечали – дистанция была великовата. Зато нарвался в эфире на разведчиков Ивлева – с их помощью и вызывал подкрепление. На забытом богом проселке это случилось. Пару лет назад…

Мысли Станислава вернулись тот далекий день, и тут же удалось вспомнить, где и при каких обстоятельствах он встречал одноглазого чеченца, тащившего его через перевал.

Все верно! Он стоял тогда в группе таких же бородатых бандитов и глупо скалился, глядя на то, как один особо кровожадный ублюдок режет глотки парням-спецназовцам. Перед этим колонна угодила в засаду, первый "бэт" подорвался на фугасе, второму всадили в бочину несколько зарядов из гранатометов. А грузовой "Урал" просто расстреливали из автоматов. Много тогда парней полегло. Очень много… А оставшихся четверых – оглушенных взрывами, выволокли на дорогу и уложили рядком…

Подполковник перехватил поудобнее свою ношу; вздохнул, посмотрев на матово-бледное лицо мертвого Беса. И негромко выругался.

В тот день, на дороге, ему повезло. Он лежал, истекая кровью – одна пуля прошла навылет через мягкие ткани плеча; а вот вторая, пробив правое легкое, застряла в лопатке. Память то покидала его, то ненадолго возвращалась. Возможно, поэтому – чтоб подольше помучился, чеченский палач решил заняться им в последнюю очередь. Сознание изредка выхватывало из кошмарной действительности предсмертные крики ребят, отрывистую чеченскую ругань, расползавшиеся в белесой пыли черные лужи крови под бьющимися в конвульсиях телами…

Тогда Бельский не думал о скорой смерти. Наверное, потому, что болевой шок вообще лишал способности о чем-либо размышлять. Но ему распороть глотку палач не успел – в самый последний момент на дороге верхом на броне появились парни из его отряда…

Да, тогда ему повезло. И немалую роль в том спасении сыграл начальник разведки Ивлев. Хороший мужик – толковый, честный, справедливый. Побольше бы таких в русской армии!…

Увы, за долгую службу чаще попадались сволочи с недоумками в генеральских мундирах, у которых в жиденьких мозгах свербели поразительно одинаковые желания: взятки и квартиры с особняками в столице.