Валерий Рощин - Ложный флаг (Предательская западня)

Ведомый тоской и воспоминаниями по недавним шпионским "подвигам", он восстановил связи с давними друзьями, живущими в Польше. Те стали звать на родину, прочить славу, почет и деньги – ведь немногим соотечественникам удавалось сделать карьеру в столь могущественной структуре как ЦРУ…

Однако возвращение в сбросившую оковы социализма Польшу не замедлило падения, а лишь ускорило его. Кем он был для новых, озабоченных только деньгами и властью нуворишей? Отработавшим свое винтиком огромного механизма; отставным агентом-самоучкой, способным разве что писать мемуары да часами рассказывать подрастающему поколению о делах давно минувших дней. И впрямь, какая в нем была нужда, если Польша стала членом НАТО, а действующие сотрудники американской и британской разведок толпами приезжали с деловыми визитами и преспокойно разгуливали по улицам Варшавы.

Да, рано или поздно за все приходится платить сполна. Развязка, финал, последняя точка нисходящей и все более отвесной траектории близилась с каждым днем. И вот этот день в скромной жизни Казимира Шадковски в провинциальной Познани наступил…

– Добрый день. Если не ошибаюсь, пан Шадковски? – на ломаном польском языке спросила стоящая на пороге эффектная блондинка.

– Да… – мужчина привычным жестом "облизал" ладонью жиденькие волосы и отступил на шаг: – Проходите пани. Мы знакомы?

Придерживая висящую на плече сумку с торчащим сбоку микрофоном, девушка вошла в скромную квартиру. На ходу развернула какое-то удостоверение, заученной скороговоркой представилась:

– Мари Барнье. Французское телевидение, канал "TF1".

– Ах, да-да! рано утром мне звонили… Из Варшавы. Кажется из Министерства иностранных дел.

– Замечательно. Руководство нашего телеканала собирается сделать несколько передач о выдающихся людях Польши и других стран – бывших колоний Советского Союза. Начать, так сказать, решили с вас, – одарила она Шадковски обаятельной улыбкой. – Так вы согласны ответить на несколько моих вопросов?

– Я не предполагал, что это состоится так скоро. Но, конечно-конечно – о чем речь! В последнее время редко кто интересуется скромными делами польского разведчика Казимира Шадковски, – довольно посмеивался бывший агент, приглашая барышню в небольшую гостиную.

Проходя за хозяином, та осторожно осматривалась. Оказавшись же в самой просторной комнате небольшой квартирки, спросила:

– А где же ваша жена? Рассказывая о вас, сотрудник министерства обмолвился о пани Марысе.

– Да-да, конечно! Я женат. И уже давно… Но Марыся каждое утро ходит на рынок. За продуктами. Мы не пользуемся услугами соседнего супермаркета – там, знаете ли, слишком уж… непозволительные цены. И впрок продуктов не покупаем – холодильник недавно сломался. Поэтому и приходится ей бегать… Да вы присаживайтесь, пани!

Журналистка опустилась в кресло, раскрыла сумочку и стала сосредоточенно извлекать всевозможные причиндалы: миниатюрный магнитофон, микрофон с эмблемой "TF1" на ярком поролоновом набалдашнике; провода, блокнот…

– Так вы будете только записывать? – устроившись неподалеку на диване, кивнул хозяин на магнитофон. – А я полагал, раз, пани Мари работает на телевидении…

– Нет-нет, не волнуйтесь – оператор, и его помощник немного задерживаются. Мы договорились встретиться у вас. Наверное, застряли где-то в пробке. Надеюсь, подъедут со своим оборудованием с минуты на минуту.

– Вы правы – сейчас такое ужасное движение, – удовлетворенно кивнул Шадковски и нетерпеливо заерзал на диване.

Девушка приготовила к работе магнитофон, зачем-то раскрыла блокнот и, покосившись на старенький халат отставного цереушника, сказала:

– Если не возражаете, давайте пока обговорим некоторые сопутствующие детали предстоящего интервью. А уж потом перейдем к обсуждению моих вопросов.

– С удовольствием, пани.

– Хорошо. Во-первых, вам необходимо переодеться во что-то такое…

– О, пани, я почти ничем не интересуюсь и так редко выхожу из дома… Впрочем, у меня есть великолепный костюм! – внезапно Расцвел Казимир, – очень дорогой – он обошелся мне… но это не важно. А куплен два года назад в центре Брюсселя.

– Отлично. Но хочу напомнить: ваш внешний вид не должен быть парадным. Аккуратный, домашний или скорее… демократичный. Понимаете?

Поляк хлопал глазами и глупо улыбался.

Девушке пришлось пуститься в объяснения:

– Ну, как бы вам объяснить, пан Шадковски… Это такой своеобразный прием в телевидении, направленный на то, чтобы изначально завоевать расположение зрителей. Понимаете?