Валерий Рощин: "Уран" почти не виден (Урановый диверсант)

– Это мой фонарь. Подходи аккуратно – я в десяти метрах от дыры…

Вскоре Миронов, прижимаясь к стене, стоял по одну сторону зловеще чернеющего ответвления. Осишвили с полковником и тремя бойцами – по другую.

– Какие мысли? – поинтересовался фээсбэшник.

– Зажали мы их в этом тупике, – прошептал Миронов.

– Зажали, – подтвердил Сашка. – Да толку этого мало – времени ни хрена не осталось.

– Сколько?

– Четырнадцать минут, – глянул на часы полковник. – И как бы они не решились ускорить процесс, отчаявшись вырваться из подземелья.

– Послушайте. Одолжите мне его, – кивнул бывший спецназовец на "вал" с ночной оптикой. – Три года ползал с таким же по горам Чечни.

– Что ты задумал?

– Вы же все понимаете: с фонарями к ним не подойти, а зэ-здесь ничего не высидишь – бездарно теряем последние минуты. Предлагаю вам с бойцами остаться тут, а мы с Игорем попробуем что-нибудь сделать.

– Держи, – протянул тот свое оружие и запасные магазины. – И не забывайте о связи. Удачи!…

Александр осторожно выглянул с автоматом за угол. Пусто.

Подал знак Игорю и нырнул вправо…

Толстый, интегрированный со стволом глушак с хищной проворностью рыскал по коридору. Капитан шел в северном направлении, непрерывно просматривая сквозь оптику ночного прицела передний сектор. Миронов не отставал – следовал в паре метров бесшумно, не взирая на отсутствие ночной оптики.

Он сразу понравился Оське. Нормальный парень – деловой, грамотный, без гонору и заездов. С таким можно воевать где и с кем угодно. Не подведет.

Коридор пустовал. Будто никого и не было. Проход оставался узким – плечи едва не касались стен, по неровному сводчатому потолку расползалась многолетняя плесень.

"Куда ведет лаз? Как далеко он тянется? Сколько у нас осталось времени?… – позабыв о болячках, кусал губы Осишвили. – Минут семь-восемь. Обратной дороги уже нет. Или успеем, или останемся в этой могиле навсегда. С Мироновым, с полковником и с остальными парнями!"

Прошли метров двести и вдруг впереди движение. Мелькнула чья-то фигура.

Сашка успел повернуться боком и прижать рукой к стене товарища – пуля прошла рядом с грудью, обдав лицо упругой волной. В долгу он не остался – тут же сделал пяток выстрелов, быстро продвинулся вперед и послал в темноту вторую очередь.

Продвигаясь вперед, приметил какие-то пятна на светлой суглинистой почве. Наклонившись, потрогал их пальцами. Цвета ночная оптика не дает, однако догадаться не сложно – кровь. Еще теплая…

Беглый взгляд на светящийся циферблат. Четыре минуты до взрыва…

И пожалел, что на мгновение отвлекся – удар в правый бицепс развернул его корпус, отбросил на стену. Несколько пуль впились рядом в потолок, брызнув крошкой породы.

Длинная очередь в ответ… Магазин пуст.

Пульсирующая боль в руке нарастает. Интересно, задета ли кость? Плевать! Пальцы слушаются и ладно.

– Цел? – шепчет сзади Миронов.

– Почти, – нащупывает запасной магазин. Вогнал, передернул затвор; приник к оптике. Черт! Правый локтевой сустав сгибается плохо…

Опять стрельба, но теперь пули крошат стену впереди.

Пять шагов, десять, пятнадцать…

Ага, дальше узкая нора венчается большим помещением. У выхода никого – стрельбу ведут из помещения и под углом, опасаясь ответного огня.

Предпоследний рывок; остановка за пару метров до окончания коридора. Прижаться к левой стене – проверить правый сектор…

Вот он голубчик! Тот, которого подранил в коридоре – сидит, держится за бок и качается точно маятник. Короткоствольный автомат лежит рядом – значит, его хозяин опасен. Одиночный выстрел в голову, и мужик в камуфляже валится на бок.

Остался сектор слева – стреляли оттуда. Осишвили аккуратно перемещается к противоположной стене. И шепчет в ухо напарнику:

– Впереди, в трех шагах тупиковое помещение. Справа никого, все оставшиеся слева. На счет три прыгаем туда и валим их. Запомни: все оставшиеся – слева. По низу не стреляй, у них с собой приличный запас взрывчатки.

– Понял.

И вдруг в коридор влетает какой-то предмет – ударившись о стену, падает под ноги, подскакивает и катится за спину. Сашка ясно осознает что это, хотя рассудок и противится.

Все! Вариантов нет, как и нет ни единой лишней секунды для раздумий. Только вперед!

– Три! – орет он, и прыгает.

В полете очередь влево; в момент не слишком мягкого приземления – следующая, слившаяся с выстрелами спецназовца Миронова.