Валерий Рощин - Уран почти не виден (Урановый диверсант)

– П-пригрозим свернуть шею одному из н-них. Они же з-знают: нам это раз пэ-плюнуть…

– Ну, а потом?

– Если п-получится выйти отсюда – сэ-свалим из страны. В г-гробу я видел н-нынешнюю Россию!

– Куда свалишь-то? В Грузию, что ли? – кисло усмехнулся Дорохов.

– Ч-что мне, по-твоему, п-последние мозги контузией отшибло?! В Европу, кэ-конечно.

– В Евпропу… Размечтался!… Схлопочем по снайперской пуле в затылки у ворот изолятора, и будет тебе Европа, – прошептал Артур, но внезапно поднял руку, призывая товарища к тишине и, снова прислушался… – Тихо! Кто-то подходит, – известил он приятеля и приказал: – Иди к этим орлам и приготовься! Если начнут штурм или задумают другую пакость – сделай так, что бы наши заложники орали матом на весь изолятор. Только не переусердствуй, понял?

– Зэ-запросто, – кивнул старлей, встал за спиной прапорщика и обхватил руками его голову, словно намереваясь в секунду сорвать резьбу на шейных позвонках.

В дверь постучали.

– Заходи. Открыто.

В кабинет вошел майор. Выглядел он спокойным, но первые же фразы выдали изрядное волнение и неуверенность:

– Я, так сказать… уполномочен… выяснить… Ваши, так сказать, намерения.

– Н-нам нужен автомобиль, – выпалил Осишвили.

Привычным движением вскинутой ладони капитан остановил друга и, твердо глянув на представителя администрации СИЗО, распорядился:

– Пусть ваше начальство немедленно свяжется с генералом Верещагиным. Все дальнейшие вопросы мы будем решать только через него. Управление находится в центре города – недалеко отсюда. Даем тридцать минут…

Господи, на какой же волосок от окончательной катастрофы оказались они тогда с Осишвили! Ведь не примчись по требованию двух взбунтовавшихся офицеров генерал Верещагин, не посодействуй он в смягчении скандала – трудно представить, в какой из колоний сейчас парились бы оба.

Но Верещагин помог. Здорово помог! Не зря этого боевого генерала, не сдавшего и не подставившего ни одного из своих подчиненных, уважали в войсках. Страсть как уважали! Тотчас приехал в СИЗО; порычал, само собой, постучал кулаком по столу, обозвал в сердцах идиотами… Но выяснил, что за бумагу пытался подсунуть Волынов. Выяснил и устроил встречу с представителем засекреченного Центра, откуда и прибыл заковыристый документик, на поверку явившийся контрактом.

Так и пришлось по совету того же Верещагина начертать автографы под сим грозным текстом, ровным счетом не дававшим никаких прав, а лишь вещавшим через строчку: "обязуюсь, гарантирую, обещаю…" А, подписав, загремели в Учебный центр, где долгие месяцы постигали неведомые доселе дисциплины и науки, отчасти связанные с разведкой и агентурной работой…

Россия

Чечня – Дагестан

4-7 июня

О не слишком удачной операции на Российско-Грузинской границе капитан Миронов вскорости позабыл. Да и что было поминать о том ненастном дне, о скоротечном поединке сержанта Рябины с двумя неизвестными стрелками, об угрюмых и вечно чем-то недовольных контрразведчиках?…

Бойцов спецназа, вернувшихся с Кавказского хребта, командир бригады встретил дружелюбно. Пожав каждому руку, поблагодарил; повелел отправляться в баньку и двое суток отдыхать. Позже, выслушав под крепкий чаек подробный доклад капитана, почмокал полноватыми губами, поскреб пальцами затылок и выдал:

– Не парься – у контрразведки своих проблем хватает. "Привет" в виде служебного несоответствия… Да плевать мне на их приветы! Поставленную перед бригадой задачу ты выполнил – какие еще вопросы? Так что занимайся ротой и готовься к следующей операции. В Чечне стало поспокойней, но теперь соседи задергали: то в Ингушетии зачистка села, то в Дагестане особняки штурмуем…

На том и порешили.

Да, после официального завершения войсковой фазы контртеррористической операции на Северном Кавказе, армейский спецназ фактически превратился в полевую жандармерию. Функции общевойсковых подразделений или спецназа Внутренних войск выхолащивали из людей главное – разведывательно-диверсионное предназначение армейского спецназа. А выполнение разведчиками не свойственной им работы крайне вредно. И вредно, прежде всего, разрушением чувства принадлежности к касте разведчиков.

Комбриг будто в воду смотрел, даруя группе Миронова двое суток отдыха. Ровно по истечении означенного срока капитана вызвали в штаб…

– Собирайся, Игорь, – спустя десять минут скупо обмолвился полковник.