Сергей Зверев - Накануне большой войны

– А покурить охота, – продолжил Гаврилов. – Эти паскуды меня на голодном пайке держали в отдельной камере, так что наркоты взять было негде.

– Ты когда вышел? – спросил Потапов.

– Сегодня утром откинулся. Спасибо твоему адвокату Троицкому, толковый мужик, со связями.

– Не за что, – ответил Потапов. – Мы ведь и для себя старались. Ты нам на свободе нужнее, чем в тюряге. Через два дня собрание акционеров «Сатойла». Предстоит принять важное решение, и мы на тебя крепко рассчитываем.

Гаврилов молчал, продолжая набивать «косяк». Наконец, закончив, он вставил его в мундштук и, посмотрев на Потапова, проговорил:

– Вот что, Сережа, я тебя давно знаю, и непоняток до сих пор у нас с тобой не было. Поэтому я буду с тобой откровенен. Извини, но в этой ситуации на меня лучше не рассчитывать. Я выхожу из игры, и, откровенно говоря, советую тебе поступить так же.

Потапов промолчал, слушая, что Гаврилов скажет дальше.

– Чутье мне подсказывает, – продолжил тот, – что этой войны нам не выиграть, поэтому пока лучше отступить, затаиться до лучших времен.

Потапов снова промолчал, осмысливая произнесенные Гавриловым слова. Однако не выдержал Титов:

– А мне чутье подсказывает, что ты, Гаврила, на соглашаловку с гэбэшниками пошел! Что хорошо жить начал, особняк себе отгрохал, разжирел в роскоши, без травки уже не можешь. За сколько «косяков» ты нас продал?

После этих слов Гаврилов побледнел. Его рот плотно сжался. Даже сквозь темные очки можно было разглядеть, с какой яростью он смотрит на Титова.

– Заткнись, сопляк, – проскрипел он тихим голосом. – Помни, с кем разговариваешь! Ведь нужно и ответ за свой базар держать! Я вор в законе и живу по понятиям! Ни в какую соглашаловку с ментами и гэбистами я не играю. Никаких «маляв» в тюряге я не подписывал и обещания им не давал. И тебе я эту предъяву прощаю только потому, что кореша твоего замочили… Выйти из игры – это мое решение, потому что чувствую, что это дело – полный бестоляк, – добавил старик, слегка успокоившись.

– Почему ты так решил? – спросил Потапов, глядя на Гаврилова.

Тот ответил:

– Я уже сказал: потому что чутье подсказывает. Я, может, и жив еще до сих пор, потому что своей интуиции доверяю.

– Твоей интуиции, Василий Петрович, можно доверять, но… это все, чему ты доверяешь? – снова спросил его Потапов.

Тот слегка смутился:

– Не совсем. Есть еще кое-какие основания так думать. Есть у меня один стукачок в РУОПе, который мне иногда информацию сливает за бабки нехилые. РУОП с ФСБ хоть и одно дело делают, но не шибко ладят между собой и стараются планы друг друга пронюхать. Так вот, до меня довели информацию, что в спецслужбах изданы негласные инструкции помочь местной правящей элите кардинально улучшить криминальную обстановку в области. Для этого решено действовать, как они выражаются, нетрадиционными методами, которые, по сути, означают, что этим ребятишкам сильно развязали руки.

– Ты хочешь сказать, что подкидывание порошка тебе в карман – это один из таких методов? – задал вопрос Потапов.

– Да, конечно, и, наверное, самый безобидный. Думаю, что заказное убийство тоже входит в набор этих методов. И убийство Тенгизика – тому подтверждение. Говорят, что даже составлен список всех местных авторитетов-отказников, не пожелавших сотрудничать с ментами и спецслужбами. Все они будут прижаты или ликвидированы.

– Даже если так, – проговорил Титов, – мы-то здесь при чем? У нас же легальный бизнес…

– Милый, не будь таким наивным, – усмехнулся Гаврилов. – Им дай только волю. Они под это дело подгребут всех, кто им неугоден. Всех конкурентов, которые мешают подконтрольным им структурам, поустраняют. Поэтому сейчас лучше на дно лечь, затаиться, пока все это успокоится. Бог с ними, с деньгами, главное – жизнь сохранить. Будем живы – будут и деньги. А месть – это еда, которую едят холодной.

– Неплохо бы, чтобы еще и уважение братвы не потерять, – задумчиво произнес Потапов. Он кивнул головой и повернулся уже было к выходу, когда Гаврилов окликнул его:

– Погоди, я еще не все сказал.

Потапов остановился и посмотрел на Гаврилова выжидательно.

– Поскольку я слово дал быть с вами до упора в этом деле, то просто так в отказ уйти я не могу. Поэтому я решил помочь вам, чем могу.

Он поднялся, подошел к письменному столу и вынул из внутреннего ящика листок бумаги.

– На, возьми, – протянул он бумагу Потапову.

– Что это? – спросил Сергей.