Сергей Зверев - Морской дозор

Представлять себе требования разума неким абсолютом, на котором зиждется человеческая жизнь, очень соблазнительно, ибо тут есть шанс снятия с человека бремени свободного выбора. Если знания и разум однозначно диктуют наиболее целесообразное поведение, то о свободе говорить не приходится – тогда она находит себе место лишь в несовершенстве разума и неполноте знания, как временная неопределенность поведения. Но всегда поступать так и только так – страшная ошибка, за которой следует неминуемая расплата. Иногда нужно слушаться собственного сердца, пусть даже голос его противоречит голосу холодного рассудка.

Увы! Понимание этого приходит лишь с жизненным опытом, которого Котельников попросту не успел накопить. Иначе он умер бы под пыткой, так и не сказав ни слова.

Теперь же Тимофей, спасая, как он думал, Полун – дру, выложил все: и координаты донной ямы, и то, что именно ее местоположение он отметил на карте, и то, что Павлов через него, Тимофея, заказал резак к манипулятору «Нерпы».

– Зачем ему резак? Что он собрался делать там, на дне?

– Я… Я не знаю! – хриплым, прерывающимся шепотом ответил инженер. – Что-то доставать из вертолета. Он не говорил мне, что именно.

Китайцы переглянулись. Эти слова Котельникова явно озадачили их.

В руках Чен Шеня вдруг откуда-то возник спутниковый телефон, китаец стал лихорадочно тыкать в кнопки.

– Нет, подводника мы не застали. Тут только этот… Да, инженер. Я знаю, что не его мы должны были застать. Я… Ну конечно, уже расспросили. Самое интересное – подводник уже собрался сам поднимать со дна груз, да, никаких сомнений, – китаец замолчал, прислушиваясь к голосу в трубке. – Да, он сказал точные координаты. Кроме того, он работал с картой, на ней поставлена точная отметка. Что? Я тоже так думаю. А как поступить с инженером? Хорошо, я понял…

Он коротко кивнул своему напарнику. Тот подошел вплотную к полузадушенному, уже почти потерявшему сознание Тимофею, наклонился и резко потянул ноги Котельникова вниз.

Раздался короткий предсмертный хрип, тело Котельникова судорожно дернулось – и все было кончено. Разрыв шейного отдела спинного мозга. Чен Шень не соврал: это действительно быстрая смерть.

Прихватив карту с пометкой, китайцы выбрались на балкон номера и бесшумно растворились в ночной темноте, словно и не было их.

А на шее трупа, глубоко врезавшись в посиневшую кожу, чернел ремешок от цейссовского бинокля Полундры, его талисмана. Того самого, который когда-то держал в руках легендарный подводник Александр Иванович Маринеско.

…Молодая китаянка, Кай Сун, опоздала на целых полтора часа. Ну не пошел последний автобус из Усть-Баргузина, что с русскими варварами поделаешь, запил шофер или бензин кончился…

А примитивным автостопом по сибирским проселкам на доберешься, это же не Чуйский тракт! Но и шефа – она, одна из очень немногих, знала, кем в действительности был Чжоу Фан Линь! – подвести нельзя. Великое Небо, упаси! Слишком страшно наказать может. Ее ознобно передернуло при одной мысли об этом. И чем ближе она подходила к гостинице, тем сильнее входила в сердце молодой китаянки ледяная игла страха. Почему? Она словно предчувствовала что-то жуткое.

Шагнув в дежурку гостиницы, она кокетливо улыбнулась унылому сержантику, клюющему носом над телефонным аппаратом.

– Ну и куда ты, красавица, собралась? – широко зевнув, поинтересовался страж. – Что, по вызову небось? Н-ну, вы даете, ядрен корень. Не пущу. Тут вам не бордель.

Но стоило китаянке сказать, что пришла она не к кому-нибудь, а к русскому спецназовцу, который спас ее от хулиганов и которого она желает отблагодарить, как Цербер превратился в Тузика. Слышал сержантик эту историю от ребят, недавно поселившихся рядышком. Точнее, от своих ребят. А уж свои – от тех. От спецназовцев. Как их командир и его приятель-подводник чуть не сотню китайцев голыми руками положили, а у тех, у китайцев, пулемет с собой был! Точно, из-за какой-то красотки разборка началась. Ну, нет! С такими ссориться… К нему эту девку не пропустишь, а он потом разок даст в рыло – и пишите письма.

– Да проходи ты, что я, зверь какой? В номере? Точно есть кто-то. Я ж за ними не слежу. Какой ключ, милая, сроду у нас двери не запирались, да от кого их запирать?

…Но вот когда Кай Сун стало действительно, до выкручивающего сердце, леденящего ужаса страшно, так это когда она, открыв дверь и зайдя в номер, увидела труп Котельникова. И что же теперь? Поднимать тревогу?!