Фридрих Незнанский - Дорогие девушки

— Пистолет? — повторил Александр Борисович, хмуря брови. — Вы уверены?

— Конечно! Я даже потрогала его пальцем, пока она не видела. А потом, уже на кухне, я внимательно к ней приглядывалась, и вдруг поняла, что она не из наших.

— В каком смысле?

— Ну, знаете, некоторые девочки попадают в наш бизнес случайно. Приходят и после первого же раза понимают, что это не для них. Другие держатся чуть дольше, но тоже, в конце концов, понимают, что в нашей «конторе» им делать нечего. Некоторые приходят к нам временно, чтобы заработать денег на машину или там на шубу. А потом остаются навсегда, потому что понимают, что такой бизнес им по душе. Для нашей работы нужен особый склад характера, понимаете?

— Догадываюсь, — кивнул Турецкий.

— Я говорю серьезно. Проститутка должна быть не брезглива, но опрятна и осторожна. Она должна быть вынослива. Всегда нужно уметь «держать улыбку», даже если клиент тебе отвратителен. Да с точки зрения физиологии тоже не все так просто. Нужно уметь проделывать кое-какие «фокусы». И им не всегда можно научиться.

— И что же такого «чужого» вы разглядели в Матильде?

Нелли задумчиво повертела в пальцах бокал, потом подняла на Турецкого теплые, карие глаза и сказала:

— Мне показалось, что она не любит мужчин.

Александр Борисович усмехнулся.

— Вы намекаете на то, что Матильда лесбиянка?

— Да нет же! — Нелли поморщилась. — Она нормальная. Но она не любит мужчин. Таким, как она, нужен один мужик. Всего один! Если она нашла своего «дорогого и единственного», она будет предана ему, как кошка, и никогда не изменит.

Турецкий насмешливо прищурился:

— Вот как?

— Не смейтесь, я говорю правду. Таким, как она, трудно в нашем бизнесе. Трудно, потому что она не может разглядеть в мужчине человека, личность. Он для нее всего-навсего очередной пенис. А с таким подходом никогда не сможешь сделать мужчине приятное, и он никогда не придет к тебе снова. Но это еще не все! В повадках Матильды есть что-то… что-то неженское. Неделю назад мы с ней зашли после «вызова» в кофейню — отдохнуть и потрепаться. И к нам пристали два хачика. Мы шли к дороге через сквер, а они увязались за нами.

— И что? — заинтересовался Александр Борисович.

— Да ничего. Одному из них Матильда засветила по кумполу зонтиком, а второму ударила каблуком по голени. Когда мы уходили, оба они лежали на дороге и скулили, как побитые собаки. Представляете? Она уделала двух крепких мужиков! И притом играючи, без всякого напряга! Не знаю, как вы, а меня это…

На тумбочке стола запел мобильный телефон. Нелли извинилась и взяла трубку.

— Алло… Привет! Боже мой, куда ты подевалась?… Конечно! Конечно, соскучилась! — Нелли прикрыла трубку ладонью, сделала страшное лицо и взволнованно прошептала Турецкому: — Это она! Да, — снова сказала она в трубку. — Нет, что ты! Ты же знаешь, ты можешь приехать ко мне в любой момент!.. Что?

Взгляд Нелли остановился. Она медленно повернулась к Александру Борисовичу, протянула ему телефон и проговорила полным изумления голосом:

— Это… вас.

Турецкий взял трубку и прижал к уху.

— Я слушаю.

— Саша, — услышал он мягкий голос Марины. — Здравствуй!

— Здравствуй! Ты где?

— Господи, как я рада слышать твой голос! Мы не виделись всего ничего, а у меня ощущение, что со времени последней нашей встречи прошло полгода.

— Как ты узнала, что я здесь? — спросил Александр Борисович напряженным голосом.

— Узнала. А как — не важно. И давай не будем об этом. Лучше расскажи: как ты? Не помирился с женой?

— Откуда ты…

— Знаю, Саша, знаю. Я много о тебе знаю. Но ты не бойся, я не причиню тебе зла.

— Где ты? — резко спросил Турецкий. — Мы с Нелли волнуемся за тебя!

— Напрасно ты пришел к Нелли, — тихо сказала Марина. — Она здесь ни при чем. И она абсолютно не в курсе того, что происходит.

— И не она одна, — сухо сказал Александр Борисович. — Ты так внезапно исчезла…

— Да-да, я видела твоего парня. — (Судя по голосу, Марина улыбнулась.) — Как там его зовут? Антон Плетнев? Он очень любезный молодой человек. Но очень доверчивый. Нельзя доверяться первой встречной, так ему и передай.

— Что ты подмешала ему в кофе? — строго спросил Александр Борисович.

— Ничего. Это был не кофе.

— Тогда что?

— Неважно. Я не хочу об этом говорить. Не ищи меня, Саша. Не ищи, слышишь? Это опасно.

Лицо Турецкого потемнело.

— Для кого? — холодно спросил он.

— Для всех. Желая мне помочь, ты только мешаешь.