Фридрих Незнанский - По агентурным данным

— Поговори! Если ты хороший командир, уговоришь. А если дерьмовый — тогда. вы нам и даром не нужны.

— Логично, — усмехнулся я. — Но, кстати: во время стычки на станции ваш человек едва не зарезал моего друга.

— Кто это? И кого же? — вскинул брови Домбровски. И я понял, что он отлично знает и кто, и кого.

— Тот, что был в форме старлея.

— Анджей?

— Назовем его так. Он пытался ударить ножом в спину моего молодого друга.

— Но не ударил?

— Я ему помешал.

— Очевидно, в пылу боя он не понял, на кого напал, — пожал плечами Домбровски.

— Очевидно, у хорошего командира бойцы должны знать, на кого нападать.

— Логично, — усмехнулся немец. — Я сделаю ему выговор. Думаю, инцидент исчерпан? Так вы с нами?

— Через полчаса дам ответ.

Я вышел, чувствуя спиной холодный взгляд. Не верит, но выхода у него другого нет.

Вот оно что! Теракт во время праздника Победы! Верно ребята наши рассчитали! И правильно, что брать будут здесь. Обезглавить, а потом эта мелкая сволочь — Рябцев, Вацура, Горовец — сдадут остальных, как мама не горюй!

На крыльце сидели мои орлы. Не к ночи будут помянутые Рябцев, Вацура, Горовец сидели тут же, на поляне перед сельсоветом. Все курили самокрутки.

Милейшая картина. Идиллия.

Из-за какого-то плетня вышел долговязый Рудольф, подгоняя в спины двух полупьяных мужиков.

— Разговор есть, — кивнул я своим, отзывая их в сторону.

Собственно, разговор у меня был один: нужно было выяснить, как Чиж попал на свободу.

С этого я и начал, когда мы отошли к густому высокому вязу.

— Ну, рассказывай, кто, как, зачем?

Максим начал говорить, запинаясь и краснея. Мы с Олегом просто обомлели.

— Где, говоришь, она работала?

— В комендатуре, я же сказал.

— То есть это она документы нашему «майору» справляла?

— Она. Кстати, он действительно майор абвера. Но она не могла иначе, это давняя история, она мне все рассказала, когда мы с ней в лесу.

— Ну что вы делали в лесу, можешь не рассказывать. Ты понимаешь, что она — враг?!

— Нет, она несчастная, одинокая девушка. Он повязал ее по рукам и ногам.

— Вот что, Чиж, ты ее забудешь. С этой минуты и навеки, — приказал я. — Да ты и знаком-то с ней всего ничего.

— И что? Не бывает любви с первого взгляда? Не бывает? — запальчиво говорил он, и в глазах его стояли слезы.

Бывает, вспомнил я. Вспомнил Марину, и сердце мое зашлось. Всего две недели тому назад я был безумно, невозможно счастлив. Как я мог судить товарища? Полюбил не ту?

— Ты полюбил не ту, Чиж, — тихо сказал я.

— Я не Чиж! Перестань называть меня так!

Я с удивлением обнаружил, что он говорит мне «ты», чего раньше никогда не было. Повзрослел наш Чижик. А он продолжал, давясь словами, заикаясь от волнения:

— Говоришь, не ту полюбил? Разве это выбирают? Любовь безоговорочна, если хочешь знать!

Он вдруг осекся, замолчал.

Я оглянулся. К нам подходила очень красивая девушка. И это было не главное в ней. В ней была. порода, что ли. Вот как у скакуна. Порода, стать. Это больше чем красота.

Гордая осанка, прямая спина, приподнятая головка в коротких каштановых кудрях.

Светло-карие глаза смотрели на нас открыто и доверчиво.

Она улыбнулась нам, вернее, ему, Максиму. И оказалось, что она еще и очень милая.

Светлая, ласковая улыбка освещала лицо, и ямочки играли на щеках. И я почему-то забыл, что передо мной стоит враг.

— Вот, познакомьтесь, это девушка спасла меня! — сказал Максим.

Лицо его было озарено такой нежностью, что я лишь кашлянул.

— Вера, — сказала она необычным, прохладным каким-то голосом.

— Богдан, — я едва вспомнил свое нынешнее имя.

— Тарас, — явно любуясь девушкой, представился Олег.

Он вообще помалкивал все это время. Видно, запоминал сцену для будущего фильма. Вот досталась команда!

Тем временем сельская жизнь текла своим чередом. Двое мужиков с разукрашенными кровоподтеками физиономиями вывалились из сельсовета.

Вера посмотрела на них чуть дольше, чем следовало бы, и отвернулась.

Послышался голос Домбровски:

— Анджей, созывай народ!

Из хаты вышел Рудольф, глянул на Максима с отвратительной ухмылкой и начал стучать в какую-то железяку за углом.

— Максим, можно тебя на минуту? — тихо попросила девушка.

— Можно! — с вызовом взглянув на меня, ответил Орлов.

Они отошли на десяток шагов, вышли на дорогу, где стояли дрожки председателя, все еще запряженные парой красавцев-рысаков.

Неподалеку маялась привязанная к плетню худосочная кобыла. Говорили вначале очень тихо, но потом, видно, заспорили, голоса стали громче. Слух же у меня тренированный. Делая вид, что обсуждаю с Олегом предстоящий налет на славный город Львов и одновременно любуюсь лошадьми, я слушал, о чем там шла речь у моего младшего товарища и его избранницы. Говорил Максим: