Фридрих Незнанский - Последняя роль неудачника

— Ты же говорила, что можешь по-английски, — сказал он, подобравшись сзади.

— Фу, напугал… Я им соврала, чтобы на работу взяли.

— Ну и как, нужен тебе английский?

— Говорят, скоро понадобится, — отчего-то вздохнула она.

— Тогда вот что. — Он присел рядом. — Ты мне сейчас поможешь. — Он ввел какой-то адрес и прошел значительное количество ссылок, выключая назойливо выпирающую рекламу.

— Лихо ты управляешься, — не удержалась она.

Он молчал, закусив губу. Он оказался на каком-то порносайте. Алла посмотрела на него внимательно, потом снова на экран. Там на фотографии была обнаженная девушка, в непристойной позе демонстрирующая свои прелести. Рядом небольшой текст по-английски, с указанием ее возраста, имени и еще каких-то данных.

— Красивая, — осторожно заметила Алла, ничего больше не комментируя.

Валентин вытер вспотевший лоб.

— Зачем тебе это? — все-таки не удержалась она.

— Надо по работе, — пробормотал он.

— Неужели?

— Сделай перевод, детка, — попросил Валентин.

— Я же не знаю по-английски, — сказала Алла.

— Но компьютер-то знает?

— Тут должна быть программа, но предупреждаю, это будет просто подстрочник, понимаешь, слово в слово.

— Ладно.

— Что ладно? Делать, что ли?

— Да.

Она запустила программу перевода, выбрала функцию «направление перевода: английский — русский», затем — «перевести текущий абзац». И через несколько секунд компьютер выдал нечто малограмотное, но достаточно вразумительное по своей страшной, уродливой сути, при этом некоторые слова продолжали оставаться английскими:

«Hi, мое имя — Carly. Я приношу Вам абсолютный лучший любительский секс на сети. Это — место, чтобы быть для окончательного в реальной женской эякуляции. Я некоторый, вы будете наслаждаться этим. Вы добираетесь, чтобы наблюдать мой очень интенсивный, очень влажный orgasms, поскольку я иду штормовым в течение моей фотографии, снимает. Я имею много забавы и действительно позволяю, идут при покрывающемся пленкой. Вы будете видеть мой реальный orgasms, который ничто не укладывало трос в бухту или поставило (надевало) для камеры здесь. Мой orgasms настолько мощен и взрывчатый, что я случайно пропитываю камеру расстояние три ног далеко».

Валентину стало нехорошо. Зачем? Зачем?! Дался ему этот перевод…

— Сохранить? — спросила она.

— Стереть немедленно.

— Что с тобой? — Она внимательно посмотрела на него.

— Потом объясню. Это… непросто. И… пожалуйста, распечатай мне фотографию.

— Ты серьезно?! — поразилась Алла.

Он кивнул, а в голове возникло море и тоненькая девушка… девушка и море…

Он вышел в туалет и умыл лицо холодной водой. Когда он вернулся, Аллы не было.

Не оказалось ее и дома. Ночевать она не пришла.

Гордеев остановил машину возле загородной шашлычной. До Зеленогорска было километров десять. Тут у него была назначена встреча. Он не сомневался, что человек, с которым он договорился, придет. Он не сразу заметил его, Простужаев неплохо загримировался.

— Рад встрече, — сказал Гордеев, присаживаясь за столик и знаком показывая официанту, что есть не будет, а вот минералочка не повредит.

— Прямо уж, — фыркнул Простужаев. — Чего надо, начальник? Я в завязке.

— Да? А почему прячешься?

— Да потому что мой родной городок — это какое-то осиное гнездо. Мне тут делать больше нечего и, если бы не наша встреча, еще вчера бы уехал.

— Ладно, — вздохнул Гордеев. — Расскажи, что у вас с Малафеевым случилось.

— Понятия не имею, кто его грохнул, — быстро сказал Простужаев. — Наверно, дотошный опер наступил кому-то на хвост, это единственное, что в голову приходит.

— Например?

— Он мне не докладывал. У ментов местных спрашивайте. Я что, справочное бюро?

Гордеев принялся его уговаривать:

— Это ж дело прошлое, верно? Чего тебе бояться? Ты покороче, на пальцах разжуй мне — кто кого подставил и так далее.

Простужаев отложил недоеденный шашлык, вытер свои длинные музыкальные пальцы, которые еще не так давно были главным его достоянием, и рассказал, что с Малафеевым встречался время от времени и базарил за жизнь. Что опер, по его разумению, что-то такое важное искал и был жутко напряжен последнее время, правда, всякой мелкой шушере все равно спуску не давал. Но самое интересное, что вся эта криминальная суета заслонила другое событие.

— Какое же? — поинтересовался Гордеев.

— Культурное. Высококультурное.

— То есть?

— В городе открылась радиостанция.