Фридрих Незнанский: Последняя роль

— И я не пойду! — крикнула Дина. — Хочешь стрелять, стреляй.

Парень усмехнулся и взвел курок. Затем обернулся к стоянке машин и подал какой-то знак. Тонированное стекло черного лимузина поползло вниз, и в окне показалось бледное пятно человеческого лица. Черт было не разглядеть.

— В машине твой папаша, — сказал парень, обращаясь к Кате. — Ты можешь не бояться. Он ничего тебе не сделает, просто поговорит.

— Если это так, то почему в твоей руке пистолет? — спросила Катя.

— Это не для вас, — ответил парень, — это для него. — Он кивнул на Турецкого и добавил: — Чтобы он не делал резких движений.

— Если ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой, тебе придется убрать «пушку», — холодно сказал Турецкий.

Парень смерил его оценивающим взглядом и усмехнулся.

— На твоем месте я бы не нарывался, — сказал он. — Сергей Николаевич просил передать, что он перевел на твой счет обещанный гонорар. Ты хорошо сделал свою работу.

— Тогда какого чёрта я должен идти в машину?

— Сергей Николаевич хочет с тобой поговорить. Ты должен ему всё рассказать.

— И не собираюсь… — начал было Александр Борисович, но договорить не успел.

— На землю! — проорал со стороны машины мужской голос. — Быстро!

Турецкий сообразил первым. Он схватил девушек за шеи и повалил их на бетонную площадку крыльца. Парень изумленно на них уставился, затем быстро повернулся к машине. В ту же секунду яркая вспышка огня ослепила Турецкого. Мир вокруг оглушительно взревел и превратился в пылающий и грохочущий ад.

Что-то просвистело над головами. Покореженная дверца машины ударилась о дверь подъезда и рухнула Турецкому на спину. Девушки пронзительно закричали. Турецкий отбросил дымящуюся дверцу и посмотрел на машину.

Черный лимузин Шиманова был охвачен пламенем. Кореец корчился на земле, рядом с крыльцом, из его живота торчал железный штырь. Он дернулся пару раз и затих.

— Что это?! — крикнула Дина, приподнимаясь. — Что случилось?!

Лицо ее было перепачкано грязью. Катя тоже приподнялась. Она посмотрела на пылающую машину, затем перевела взгляд на мертвого корейца, и ее бледное лицо исказила гримаса ужаса и отвращения.

— Вот и всё, — тихо проговорил Александр Борисович. — Спасибо, Иван Максимович… Это ведь он крикнул из машины, да, Катя?

И, не обращая ни на что уже внимания сел на скамейку у крыльца. Девушки что-то кричали, тормошили его за плечо, но Турецкий неторопливо достал из кармана сигареты и, едва удерживая между ладонями дрожащий огонек зажигалки, закурил…