Фридрих Незнанский - Падший ангел

— Анатолий Андреевич, может быть, кофе? А то мы с Никой все чаем злоупотребляем, а про тех, кто кофе предпочитает, всегда забываем.

— Спасибо, Екатерина Алексеевна, вы не беспокойтесь. Все в самый раз. Я чайник, а не кофейник.

Женщины засмеялись, как им показалось, удачной шутке. Ну а если вам удачно, подумал Лагудин, то и нам — лучше не бывает.

Для Вероники был приготовлен зеленый чай из нескольких сортов трав и фруктовое ассорти. Она плотнее завернулась в шерстяной плед, словно пытаясь спрятаться от преследующих ее неприятностей.

— Спасибо, мамуля. Мы позовем, если еще что-нибудь понадобится.

Несколько минут Вероника вяло ковыряла фруктовый салат серебряной вилочкой. Взгляд был отсутствующий, словно ей совсем не до гостя. Лагудин терпеливо выжидал. И вдруг она оживилась:

— Вы знаете, мы с мамой много раз думали, не нанять ли дополнительную прислугу. У нас сейчас только приходящая. Мама всю жизнь только мной и занимается, я хотела бы дать ей немного отдохнуть. А то до сих пор все на ней. Во время моих гастролей она всегда что-нибудь глобальное делает — ремонты, перестановки, перепланировки… Так еще с детства повелось.

— А вашей маме скучно не будет, если вы ее совсем разгрузите?

— Совсем не получится, — рассмеялась девушка. — Но хоть чуть-чуть надо бы, а? Мама могла бы попутешествовать. Она ведь нигде почти не была. Если сопровождала меня на гастроли — то это никакой не отдых. К тому же она всегда так переживает за меня. Сейчас есть очень хорошие турагентства, которые индивидуальными турами занимаются. Я бы маме подобрала что-нибудь подходящее. Венецию, Флоренцию, Рим…

— Так за чем же дело стало?

— Боюсь, — поежилась Вероника.

— За маму? — удивился Лагудин.

— За себя, — перешла на шепот балерина.

— Что же может случиться? — нарочито спокойным тоном спросил Лагудин.

— Я боюсь, что, если мама перестанет следить за моим питанием, меня могут отравить, — широко распахнув свои синие глаза, сказала Кутилина.

— Кто?

— Завистники. Разве Денис вам ничего не рассказывал? Мне всю жизнь все завидуют. Это так тяжело! Я уже несколько раз чувствовала, что с едой было что-то не так. — Вероника болезненно поморщилась, сжав виски руками, как будто у нее болела голова.

— Расскажите подробнее, когда и где это было, — принялся за свои обязанности сыщика Лагудин.

— Обычно я ем все только тщательно проверенное. Или мама готовит, или мы заказываем в ресторанах, с которыми давно сотрудничаем. В «Пушкине» знают наизусть все, что мне можно. И шеф-повар там надежный, я ему доверяю. Но иногда на всяких там презентациях, вечеринках, банкетах трудно удержаться и кое-что приходится все-таки пробовать. Пару раз мне было просто плохо после таких приемов. Может быть, меня даже хотели там отравить, — добавила она шепотом.

— Наверно, это просто с непривычки? — мягко возразил Лагудин. — Вы же стараетесь питаться правильно, а пища на банкете могла быть слишком тяжеловата, или специи какие-нибудь для вас неподходящие.

— Нет-нет, не уговаривайте меня, Грязнов точно так же говорил! Но это кто-то делал нарочно! Я знаю. Вы думаете, что в балете все такие кисоньки да лапочки, а на самом деле все только и думают, как бы кого подсидеть да пакость какую-нибудь вытворить, лишь бы от конкуренции избавиться. — Голос молодой женщины стал злым и отрывистым.

— Вы уверены?

— Абсолютно! Это такой жестокий мир! Почему-то звезды любят рассказывать, как они страдают от того, что их узнают на улице. Это на самом деле полная ерунда. Бред! Они повесятся, если у них за день никто автограф не попросит. Но зато с того дня, как ты становишься знаменитой, тебя все коллеги начинают ненавидеть со страшной силой. Просто потому что тебе удалось выбиться в первые ряды, а они в кордебалете застряли. Когда я на тех гастролях японских вместо Шаболиной выступила, со мной потом девчонки из группы неделю не разговаривали. Можно подумать, это я виновата, что у нее нервный срыв был.

— Что-то у нас все разговоры мрачные, давайте о чем-нибудь веселом. — Лагудин попытался немного взбодрить Кутилину.

— Нет у меня ничего веселого. Одни неприятности кругом. Эта тварь мне переходит дорогу на каждом шагу. Все, ради чего я работала день и ночь, достается ей. Ума не приложу, как получилось, что Апраксин отдал ей роль Наташи Ростовой. Это моя роль. Моя!!! — Вероника явно перевозбудилась, вскочила и стала ходить по комнате из угла в угол.

Лагудин предпочел не встревать с глупыми репликами и просто внимательно слушал.