Фридрих Незнанский - Мировая девчонка

Но больше всех, кажется, радовалась Мария Васильевна. Она в третий, не то в четвертый раз уже пыталась рассказать Ириночке, как случайно встретила ее супруга у подъезда, да и поведала ему о беде, что обрушилась на ее Дину с Люсенькой. И Саша — даром, что ли, его уважал покойный муж, тоже Саша, тезки они, — ведь откликнулся и помог! А почему?… И тут происходил очередной затык: кто-то начинал говорить, поздравлять, радоваться, и теть Маша заводила свою «песню» сначала… про то, как шла она с тяжелыми сумками, присела отдохнуть на лавочку, а навстречу…

— Серый волк! — подхватывала Люся и заливалась от хохота.

Ей сегодня тоже досталось немного шампанского. Ну как же, ведь это ее день! И мама такая счастливая, будто светится вся изнутри…

Вечер кончался прекрасно. Ирина начала потихоньку позевывать. Филипп рассказывал что-то из прошлого, про своих коллег, что работали в «Глории». И тут у Александра Борисовича запел-заплясал в кармане мобильник.

Достал, посмотрел, удивился. И ведь было, чему. Звонила, — а на часах обозначился уже двенадцатый, и давно пора было уже расходиться по домам, — известная всему миру сыщиков величественная дама по имени Элеонора Владиславовна.

Александр Борисович не поверил своим глазам и протянул трубку Филиппу, чтобы посмотрел тот. Филя остановил свое повествование, взглянул, тоже удивился, они переглянулись с Сашей и одновременно пожали плечами. А телефон продолжал разрываться на части. И тогда Филипп сказал неуверенно, оглядывая присутствующих, которые тоже с недоумением наблюдали за этой странной немой сценой:

— Ну, спроси, чего ей?…

Ирина немедленно приняла стойку: кто?! — это было написано крупными буквами на ее лице.

— Кто? — зачем-то переспросил муж. — Элка. То есть, ну, как? Элеонора Владиславовна! — почти продекламировал он. — Бывшая наша клиентка. Крем-брюле с мороженым! — И увидев еще большее непонимание, как-то отрешенно разъяснил: — Ну, господи, торт такой, — море крема, цукатов, шоколада… орешки толченые… берега бисквитные… безе, наконец!

Люська поперхнулась и зашлась от смеха. Но ее никто не поддержал, хотя всем было ясно, что торт, каким бы он ни был, звонить ночью по мобильному телефону не может.

— Чего ты смеешься? — обиделся за Элку Филипп. — Вполне добропорядочная женщина… Ну, похожа, так что? А ее фабрика как раз торты с пирожными и выпускает. Интересно, Саш, чего ей понадобилось? Опять, что ли, кого ограбили?

Турецкий, наконец, включил телефон. И на него сразу обрушился ураган сумасшедшей информации, помноженный на раскаленный, бушующий темперамент самой Элки. Из хаоса посторонних шумов, криков, всхлипов, воплей и прочих звуков ночной улицы Александр Борисович сумел уловить лишь одну мысль: «Антона арестовали!»

Ничего не понимая, Турецкий крикнул:

— Помолчи и ответь внятно и спокойно. Что с Антоном? Он что, убил, что ль, кого?!

И вздрогнул, услышав очередной вопль:

— Да-а-а!!

— Что за бред, Филя? Кого это мог убить Антон? Ты чего-нибудь понимаешь?

У Ирины глаза стали квадратными, она вмиг подумала о Ваське, которого полчаса назад с трудом уложила спать, оторвав от компьютера.

— Ничего не понимаю… — пробормотал Филя. — А она, где? — и видя растерянность Саши, добавил: — дай трубку… Слушай, Элка, это Агеев. Заткнись и слушай меня. Так, молчишь? Отвечай, ты где?… В каком? А, знаю. Погоди, посоветуемся. Жди, говорю!.. Саш, она в сто седьмом, в вашем. Антон арестован. При задержании сказали, что задерживается по подозрению в совершении убийств двух человек. И больше ничего не сказали. Подробности Элка может рассказать не по телефону.

— Сто седьмое — это очень плохо, Филя. Я там здорово поцапался с майором Михеевым, дежурным. Мне нельзя показываться. Давай сбегаем, ты поспрашивай их, а я попробую выдоить из Элки максимум информации.

— Поздно ведь, — робко заикнулась Ирина. — Может, с утра? И запах…

— Да я не пил, за рулем же, — поморщился Филипп.

Отреагировала на эти слова только одна Дина, она спрятала скользнувшую по губам улыбку и опустила глаза. Да, тут уже, кажется, все в порядке, мельком подумал Александр.

— Значит, так, девочки и мальчики, — сказал он решительно. — Спасибо этому дому. Все — по своим кроваткам, а мы с Филей быстренько смотаемся туда и разузнаем, что за чертовщина? Скажи Элке, пусть ждет и никуда не уходит! Ну, вперед?

— Шур, может, все-таки?…

— Ира, — сухим, неприятным тоном, от которого поежилась Люся, произнес Турецкий, — за два десятка лет ты могла бы и привыкнуть, что своих мы не бросаем. Нигде и никогда, потому и сами живы до сих пор! — И уже другим голосом, мягким, добавил: — Не волнуйся, Ирочка, никто драться кулаками не собирается, но случаются моменты, когда для установления истины дорога каждая секунда. Все, побежали.