Фридрих Незнанский - Мировая девчонка

— Номер!!!

А сам подумал: «Какой, к черту, номер? Грязь, а дождя не было…»

Кто-то поспешил к ним, чтобы помочь. Совершенно растерянная Дина Петровна, стоя на коленях, то пыталась суетливыми движениями собрать в пучок рассыпавшиеся по плечам волосы, то пробовала поднять Филиппа с земли. А он, стиснув зубы, отстранял ее руки и сам медленно переворачивался на бок, чтобы затем попытаться подняться на колени и встать. Старые ранения, будь они прокляты… Не мальчик давно, пора бы уж и оставить силовые упражнения… И что лезет в голову?…

— Что произошло, Филипп Кузьмич? — действительно, оказывается, ничего не понимая, спрашивала Дина Петровна. — Зачем вы это?!

Ему хватило силы криво ухмыльнуться и процедить:

— Показалось…

— И ничего тебе, милый, не показалось! — тут же затараторила какая-то бабка. — Он же, антихрист, убить ее хотел! И все видели своими глазами!.. А ты-то, что ж, глупая?! — накинулась она на Дину. — Глазелки-то твои где были? Куды глядела, когда под машину перла? Совсем, что ль, жизнь недорога?! Так не себя, других пожалей! Вон, молодец-то, как коршун, вишь ты, кинулся! Орел чистый!.. Ты давай-ка, милый, повернись маненько, я тебе спинку легонько потру, ишь стукнулся-то как, бедный… Помогай давай, не сиди без дела! — строго укорила она Дину.

Она бы еще говорила, и помогать бы тоже стала, но Филя с благодарной улыбкой остановил ее:

— Спасибо, бабушка, уже само проходит. Сейчас встану и пойдем… Ничего, ничего, нормально… В жизни и не такое бывало…

А когда бабка перекрестила его и пошла своей дорогой, он снова улыбнулся, хотя причины не было, и сказал все еще стоявшей перед ним на коленях Дине:

— Да, вот теперь я понял, что староват становлюсь для мальчишеских выходок. Ну, ничего, будем считать, что и на этот раз обошлось. Все живы и здоровы… Вот ведь мерзавцы…

И до Дины, кажется, стало, наконец, доходить. Глаза ее начали наливаться страхом. Она сжала ладонями щеки, не отводя от Филиппа остановившегося взгляда. И он снова отметил, как в момент первого знакомства: красивая женщина… Словно мадонна, которую где-то видел. То ли на картине, то ли на иконе. Только у той ужаса в глазах не было, а вот скорби… да, скорби — не меряно…

— Поднимайтесь, Дина Петровна… И разрешите, я немного на вас обопрусь, можно?

— Ой, да что вы?! Милый Филипп Кузьмич, простите! Это я вас подвела?!

— Не вы… Она это…

— Кто — она? — Дина стала оглядываться, полагая, что речь идет о ком-то конкретном, и Филя засмеялся.

— Да не вертите головой. Это я — про жизнь. Она все еще испытывает меня на прочность… Ничего, говорю, мы хоть и староваты, а продержимся. И вообще, все хорошо, что хорошо кончается. А вот Сан Борисыч-то наш — молодец! Точно угадал. Это ж надо было так верно рассчитать?…

— Вы думаете?… — неуверенно сказала Дина Петровна, аккуратно держа Филиппа под руку и переводя его через проспект. При этом она еще и суеверно оглядывалась.

— Сумка-то ваша не рассыпалась?

— Сумка? Ах, да, я и забыла про нее… Нет, кажется, не знаю. Но как же вам удалось?! — И опять у нее ужас в глазах.

Филя посмотрел: большой целлофановый пакет, набитый чем-то, и черная кожаная сумка висели у нее на сгибе локтя и не порвались, не раскрылись, не рассыпались.

«А я все-таки молодец, — подумал Филя. — Чисто сделано. Никто и ничто не пострадало… А что спина теперь поболит с недельку, так на то она и жизнь. Не болит ведь только в гробу…»

И он засмеялся. Дина не поняла, думала, по ее поводу, и спросила, что смешного она сделала? Чудачка…

— Да вы тут ни при чем. Меня другое радует, — объяснил Филя. — Это ведь очень хорошо, что болит. Значит, живой. У покойников, как известно, уже ничего не болит. Верно подмечено?

— Ой, ну и шутки у вас! — Дина скривилась, как от сильной боли.

— Солдатские, ничего не поделаешь… — жалобно сказал Филя. — А я — солдат, Дина Петровна. Ладно, закончим на этом…

Возле дома они носом к носу столкнулись с подъехавшим Турецким. Тот только взглянул на идущих ему навстречу, особенно на Филю, как сразу все понял. И даже расспрашивать не стал. Сказал, что сейчас заскочит домой и принесет гель какой-то редкий, который ему прислали из Штатов, когда он занимался собственными ранениями и контузией. Против этого Филя не возражал. Как не возражал бы и против хорошего стакана коньяка. Вот прямо так и сказал.

Дина ужаснулась, она никогда не держала в доме коньяк, это еще у мужа… когда-то. Но теперь-то — откуда? Турецкий ее успокоил. Не надо волноваться, сейчас он все необходимое принесет. Коньяк требуется для того, чтобы немедленно снять стресс. А стрессовое состояние, как известно, наступает после того, как проходит шок, когда человек еще ничего не осознает. А потом он начинает сознавать, чем могло кончиться, и в голове у него заводятся самые натуральные тараканы. Так вот, чтобы ничего такого не случилось, надо обязательно выпить бутылку коньяка.