Фридрих Незнанский - Лечь на амбразуру

Быстро пройдя через двор, он выбрался в арку подворотни, где было совершенно темно, зато впереди, на широком центральном проспекте, ползли автомобили с прыгающими огнями фар, светили затянутые снежной сетью фонари, переливались разноцветными вспышками яркие витрины.

Несколько умелых и быстрых движений — и вот уже черная куртка киллера, вывернутая наизнанку, превратилась в отличный и модный белый пуховик. Вместо киллерской шапочки на голове появился белый же меховой картуз с опущенными ушами. А вот с теплыми галошами-бреднями, приспособленными к подобной погоде, хоть было и жалко, пришлось расстаться. Одна, снятая с ноги, полетела аж в самую середину закутанного снегом палисадника, другая — в противоположную сторону и тоже утонула в глубоком снегу.

Еще минута — и по проспекту торопливо двигался в сторону ярко освещенной центральной гостиницы высокий и вполне элегантный мужчина, похожий на многих других, спешивших укрыться от ледяной сибирской вьюги…

— Ну, мужики, вы даете! — весело просипел он швейцару местного «Хилтона», предупредительно отворившему вторые, не автоматические двери в шикарный холл отеля. — На таком ветру запросто дуба дашь!

Швейцар уже приметил этого общительного и симпатичного молодого человека. Тот прибыл из Москвы, видать, по делам бизнеса, поскольку значительных вещей с собой не имел. Часто уходил и снова появлялся в отеле, всякий раз не оставляя такого не обязательного для знакомства человека, как обычный швейцар при дверях, без своего внимания. И кивал, и подмигивал, и шутки шутил вроде как сейчас.

— А вы как-то не шибко по-нашему! — с укором показал швейцар на легкие с виду ботинки жильца отеля. — Тут у нас в такой обувке долго не протянешь!

— Ну а я про что? — словно обрадовался постоялец. — А вы видели, так хоть бы сказали! — Нет, он не унывал, этот весельчак. — Вот, пяти минут не прошло, а уж решил, что околею! До угла не добрался! Надо же! Не-е, пойду утеплюсь! — И он, подмигнув швейцару, вытащил из кармана тяжелый гостиничный ключ с допотопной грушей — специально, чтоб постояльцы не таскали ключи с собой, а сдавали в рецепшн. — Во! И про гулю эту совсем забыл! Это у вас, наверно, нарочно такая здоровенная — чтоб от волков отбиваться, да? — И, наклонившись к швейцару, добавил: — Ну когда в чистом поле срать сядешь, а? Слыхал анекдот?

Кто ж в Сибири не знает старого анекдота про национальный сортир? Два кола — на один кафтан вешаешь, а другим, подлиннее, от волков отбиваешься. Швейцар учтиво захихикал: не, веселый мужик, с ним не соскучишься…

Минут через пять «утепленный», то есть сменивший ботинки на сапоги с меховой подкладкой, постоялец сошел к дверям. Покровительственно махнул ладонью швейцару.

— Во! — показал на свою обувь. — Совсем другой коленкор! Ну, пойду, отец, поищу приключений на свою буйну голову.

— Так этого добра, — словно раскрыл большой секрет швейцар, — не наруже бы искать, а вон там, внутри! — Он кивнул в сторону дверей, ведущих в ресторан.

— Не, спасибо, — засмеялся постоялец, — за целый день насиделся. Накурился — во! — Он чиркнул себя по горлу. — Хочу наконец свежим воздухом надышаться. Ну, пока! — И ушел.

Увлекаясь по молодости всякими приключениями и детективами, он не забывал одно из верных замечаний писателя Юлиана Семенова про то, что в памяти человека, с которым ты имеешь мимолетную встречу, всегда остаются твое последнее действие или фраза. И это — самое лучшее алиби для того, кто захочет скрыть то, чем он занимался прежде. Вот и швейцар этот, если вдруг возникнет такая нужда, легко подтвердит, что симпатичный и общительный мужик из такого-то номера — ему подскажут, или он сам проверит — весь день сидел в номере, а после выглянул на улицу, да назад вернулся: испугал его сибирский-то морозец, такой обычный для своих.

Что и требовалось доказать…

Собственно, ради одной этой фразы и разыгрывал только что короткий спектакль гость белоярского «Хилтона». И вовсе ему не было холодно на продуваемых всеми возможными ветрами площади великого бывшего Учителя народных масс и проспекта одного из основателей города Белоярска. И не приключений на свою лихую забубенную головушку искал он, а шел на свидание с очень симпатичной ему женщиной, с которой намеревался хорошенько расслабиться перед возвращением в Москву.

Джип ожидал его в том месте, где проспект вливался в площадь, иными словами, в той стороне, откуда он пришел, после того как выполнил свою работу, свой заказ.