Фридрих Незнанский - Убийственная красота

Они сели в дальнем углу, заказали по коктейлю. Горбовская достала пачку сигарет.

— Ты снова куришь? После десятилетнего перерыва? Кажется, Олегу это не нравилось?

— Да. Все изменилось. И Олегу теперь все равно, курю я или нет. Давай выпьем.

Алина внимательно смотрела на подругу, стремительно опустошившую бокал «Голубой Маргариты».

— Что случилось, Вера?

— Что? — Вера щелкнула зажигалкой, глубоко затянулась. — Он меня бросил.

— Кто? Олег? Этого быть не может! У вас были изумительные отношения…

— Изумительные… Нет ничего постоянного под солнцем. И изумительного тем более. Так учит нас мессия Бояринов.

Она злобно рассмеялась и тут же замолкла. И проговорила совсем тихо:

— Ах, Аля, я все разрушила своими руками. Или он все разрушил моими руками. От перемены мест слагаемых…

— Подожди! Кто разрушил? Олег?

— Бояринов. Давай еще по коктейлю.

— Подожди. То есть я закажу, конечно, ты выпей и постарайся рассказать, что там у вас произошло на этих съемках.

— Ты уже в курсе? — Подруга подняла глаза.

— Я как раз не в курсе. Но слухами Москва полнится. Какие-то разговоры дурацкие доносятся. Я и хочу узнать от тебя, что правда, а что ложь.

— Все правда, и все ложь. Если по фактам, то Олег приревновал меня к Бояринову, завел интрижку прямо на съемочной площадке и ушел от меня. Но все не так просто. Все не так просто… Он дьявол, этот Бояринов. Сначала он соблазнял меня, как змий Еву. Именно соблазнял. Очаровывал, околдовывал. Я ведь отвыкла за десять лет от мужского внимания. Олег — и больше никого. Семья — и больше ничего. Но актриса остается актрисой, даже если она десять лет сидит дома. Актрисе нужны почитатели, поклонники, даже если она себе в этом не признается. А какой из Олега почитатель? Он — глава семьи, муж и отец. И никакой не почитатель. Он все это прекрасно знает, наш Бояринов. Ему ли бриллиантов не знать… Он так искренне восхищался мною, его так интересовала моя жизнь, он возлагал на меня такие надежды! Он говорил, что делает ставку именно на меня. На мою сексуальность, на мой талант… Господи, чего он только не говорил в те вечера, что мы проводили вместе!.. Его глаза, его голос, его интонации…

— Вы проводили вместе вечера?

— Ну да. Он так работает. Ты вообще знаешь, о чем наш фильм?

— В общих чертах. Сновидения, эротика, распад семьи. Ты же мне пересказывала сценарий перед съемками.

— Ну да. Только ты говоришь об этом тремя словами, а он говорил часами. Говорил увлеченно, завораживающе. Он просто околдовал меня. И — да, я приходила домой поздно. Мне трудно сейчас объяснить мое тогдашнее состояние. Но тогда, месяц-два тому назад, я была уверена, что это нужно для роли. Это репетиционный процесс.

— А как на это реагировал Олег?

— Ужасно. Бесился. Он ходил за нами на всяких там party, он следил за мной в бинокль, когда Бояринов привозил меня вечерами домой. Мы прощались возле дома, а Олег подсматривал в окно, как мы прощаемся. В бинокль.

— Твой Олег? Подсматривал? Я не верю своим ушам.

— Это еще не самое худшее. В один из таких вечеров он…

— Что? Ну что замолчала? Начала, так выкладывай все.

— Ах, Алина, я рассказываю тебе такие вещи, о которых никогда никому не сказала бы…

Официантка, симпатичная девчушка с каштановыми кудрями, принесла бокалы с коктейлем.

Вера опять выпила почти до дна.

— Олег изнасиловал меня. Так грубо, так мерзко… И вот тогда произошел перелом. Во мне как будто часы сломались. — Вера закурила. — У меня начинался нервный срыв. Тут и проблемы с Олегом, и десятилетний перерыв в съемках. Я вдруг поняла, что боюсь этого фильма, боюсь камеры. Это, видимо, какое-то инстинктивное чувство опасности было… Я была готова разорвать контракт. И если бы я предложила сделать это тогда, Олег поддержал бы меня. Но Бояринов уже видел меня насквозь. Он увез меня к себе на дачу. И там… — Вера глубоко затянулась, отвернувшись от Алины. — Понимаешь, он был так нежен… Он так бережно и трепетно…

— Понимаю, — тихо прервала ее подруга. — И Олег узнал об этом?

— Он это увидел. На следующий день, на съемочной площадке. Мои ощущения, они абсолютно совпадали с текстом роли… Олег все понял.

— И что?

— Он замкнулся. Никаких скандалов. Работа и работа. Съемки павильонные, никакой натуры. Не нужно ждать солнца или дождя. И мы действительно работали по десять — двенадцать часов в сутки. Бояринов — деспот, каких мало. Вся нежность и трепетность улетучились, как не было.

Вера допила коктейль.