Фридрих Незнанский - Факир против мафии

— Пройдете в гостиную или поговорим на кухне?

— В гостиную, — сказал Лапшис.

Он разулся, надел мягкие тапочки и прошел в большую прямоугольную комнату с двумя большими окнами, диваном, креслами и круглым столом, установленным ровно посередине красного персидского ковра.

Светловолосый толстяк ушел на кухню готовить кофе. Вскоре он вернулся с двумя чашками черного кофе на подносе. Он поставил поднос на стол и сел в кресло.

— Как здоровье? — поинтересовался он у Лапшиса.

— Спасибо, хорошо. — Лапшис скупо улыбнулся. — А что, я так плохо выгляжу?

— Да нет, — пожал плечами толстяк. — Простая вежливость.

— Понятно.

— Хотя честно вам скажу, Лапшис, выглядите вы не ахти. Вам бы не мешало набрать килограммов пять веса. Ей-богу, по вам можно анатомию изучать.

Лапшис растянул тонкие губы в улыбку, откинул со лба длинную прядь прямых волос и сказал:

— Тогда перейдем к делу?

— Давайте, — согласился толстяк.

Лапшис расстегнул пальто и достал из-за пазухи тонкую пластиковую папку. Протянул его светловолосому:

— Возьмите.

Тот взял папку и, держа ее на весу, вопросительно поднял брови:

— Что здесь?

— Мой доклад, — сказал Лапшис. — Я хочу, чтобы вы передали это в Москву.

Толстяк вновь взвесил папку на руке, словно пытался определить, насколько весомо ее содержимое, затем положил папку на стол перед собой и весело посмотрел на Лапшиса.

— А почему не по обычным каналам? — спросил он, поглаживая папку ладонью.

— Обычным каналам я не доверяю, — сказал Лапшис.

— С каких это пор?

Лапшис покосился на толстяка и нехотя ответил:

— С недавних.

Толстяк засмеялся и сказал:

— Людям нужно доверять, тогда и они станут вам доверять. Разве не так?

Лапшис оставил этот вопрос без ответа, лишь криво усмехнулся и сбил щелчком пальца с колена невидимую соринку.

Толстяк вновь провел ладонью по папке и спросил:

— Это срочно?

— Да, — кивнул Лапшис. — Когда это попадет в Москву?

Толстяк немного подумал, пожал плечами и сказал:

— Полагаю, что завтра. Часа в три пополудни. Это вас устроит?

— Вполне.

— Может, зашифровать текст и отправить его простым сообщением по электронной почте?

Лапшис покачал головой:

— Нет. Я хочу, чтобы текст остался неизменным. Кстати, если вы не заметили, на папке стоит пломба. Ее может сорвать только человек, имя которого указано на обложке.

— Ясно, — кивнул толстяк. — Сделаю все, как вы сказали.

Лапшис уперся тощей ладонью в стол и быстро поднялся на ноги. Пристально посмотрел на толстяка и проговорил быстро, почти не разжимая губ:

— Не забывайте, это срочное донесение. И оно должно дойти в том виде, в каком написано. Именно поэтому я не пользуюсь обычным каналом. Помните об этом.

Толстяк улыбнулся и примирительно поднял ладони:

— Что вы, Лапшис. Не горячитесь. Вы — сказали, я — услышал. Не нужно повторять.

Лапшис кивнул, повернулся и пошел в прихожую. Толстяк поднялся с кресла и двинулся за ним.

На прощание толстяк протянул Лапшису руку, тот рассеянно на нее посмотрел и, секунду поколебавшись, пожал. Пожатие у него было сильным, как у всех костлявых, жилистых людей. В прихожей Лапшис долго переобувался, натягивая на длинные, узкие ступни такие же длинные, узкие туфли. Толстяк смотрел на его ноги и пару раз нетерпеливо дернул уголком рта. Наконец Лапшис обулся. Толстяк поспешно отомкнул дверные замки.

— Помните, лично в руки, — напомнил Лапшис.

— Помню, помню.

Толстяк распахнул дверь, Лапшис дернул головой, что должно было означать у него прощальный кивок, повернулся и вышел из квартиры.

Проследив в окно, как Лапшис сел в такси и уехал, толстяк вернулся к столу и взял пластиковую папку. Он немного повертел ее в руках, затем достал из папки конверт, недрогнувшей рукой сорвал с него пломбу и вынул листки с докладом Лапшиса.

С листками в руках он прошел к буфету и достал оттуда бутылку дешевого джина и приземистый, граненый стакан. Поставив все это на стол, толстяк уселся в кресло. Затем он не спеша отвинтил с бутылки пробку, наполнил стакан наполовину, откинулся на спинку кресла и принялся читать доклад, попивая джин и смачно причмокивая пухлыми губами.

По мере чтения лицо его делалось все более озабоченным. Время от времени он тихо приговаривал себе под нос:

— Так-так… Интересно… Гм… А вот это уже чушь…

Читал толстяк медленно и вдумчиво. К тому моменту, когда доклад был прочитан до конца, он успел выпить три неполных стакана джина. Затем толстяк положил листки на стол и надолго задумался. Его небольшие голубые глаза то прищуривались, то вновь широко открывались — в такт мелькающим в голове мыслям.