Фридрих Незнанский - Черный пиар

— Пистолет? Все-таки пистолет? — изумился Гордеев. — А вот по данным экспертизы это автомат был… Да, автомат Калашникова. Что-то вы путаетесь…

— Да при чем здесь это?… Какая разница! Я это для примера… — Спирин снова разнервничался. Гордееву было жалко на него смотреть. — Хорошо, автомат… Это еще хлеще. Нелепица какая! Девочка берет автомат Калашникова и весь рожок — в себя?! Так просто, от нечего делать, интересно ей стало. Причем опытная была, знала, как с предохранителя снять, как стрелять, наверно, ногой на курок нажимала, а дуло к груди приставляла. Так, что ли?

— Вот и я говорю — глупость, — невозмутимо подтвердил Гордеев.

— А что же вы мне про какое-то самоубийство рассказываете? — спросил Спирин.

— Да нет, это не я, — усмехнулся Гордеев. — Это у вас такая версия была… кажется…

— Я вам еще раз повторяю, от этой версии мы отказались сразу! — воскликнул Спирин. — Ведь экспертиза…

— Вот именно. Экспертиза… — перебил его Гордеев. — Как только экспертиза показала, что стреляли из «калашникова», версия о самоубийстве тут же отпала. — Адвокат уже был очень зол и сам не понимал, зачем говорит все это следователю.

Спирин сощурил глаза и грозно посмотрел на Гордеева:

— Что вы хотите сказать? Я что-то не понимаю. В юридической практике всегда так — новые данные приводят к сужению круга версий.

Гордеев опомнился и сидел, молча уставившись в дело об убийстве.

— Кажется, вы сейчас пытались меня обвинить… — настаивал Спирин.

— Нет, я не пытался, — отнекивался Гордеев. — И никого я не хочу обвинить.

— Так в чем же дело?

— Я просто сообщил вам те факты, которые были известны мне, — как можно спокойнее объяснял Гордеев. — Я хотел как-то прояснить для себя это дело, разобраться. Вот и все. Может быть, я надеялся, что вы что-то проясните, поможете делу… А вы вдруг начали нервничать…

— Я не нервничал! — вскричал Спирин.

— Ну да, я так и понял, — улыбнулся Гордеев. — Но вы слишком близко к сердцу восприняли все сказанное мной. Не надо придавать моим словам так много значения. Это лишь мнение. Личное.

— Еще бы, — Спирин опять уселся за стол. — Все вами сказанное только что несло какую-то обвинительную подоплеку.

— Что вы! Я еще раз повторяю, я здесь для того, чтобы защищать, а не обвинять! Я надеялся на то, что вы мне поможете… — оправдывался Гордеев, который уже был не рад, что затеял этот разговор.

— Ну, знаете, это уж слишком. Мое дело ловить преступников, а не помогать адвокатам защищать их…

— Не защищать, разобраться… Впрочем, я и сам… Спасибо за предоставленные материалы…

Следователь, видимо забывшись, уже сам протянул ему руку, и на этот раз рукопожатие произошло, хотя для Гордеева оно и не было слишком приятным.

Как разъяренная тигрица Лида металась по комнате, временами, чуть успокоившись, с ненавистью рассматривала красивые кованые решетки на окнах и даже в бессильной злобе запустила тяжелой керамической чашкой в стену. Та, отскочив от плотной поверхности, с глухим звуком шмякнулась на пол без единой трещины. Эта невозмутимая прочность посудины окончательно добила девушку, и она начала кричать, извергая проклятия в адрес всех находящихся в этом доме, который вдруг стал ее темницей, и бешено колотя в дверь каблуком домашней туфли.

— Эй там! Кто-нибудь! — кричала она. — Открывайте! А то сейчас весь дом разнесу так, что мало не покажется!

Ответа не было.

— Открывайте! — взвизгнула она.

Молчание.

Лида с минуту подумала, затем ее взгляд упал на зажигалку, которая лежала на маленьком журнальном столике. Она быстро схватила ее и вернулась к двери.

— Если не откроете, я подожгу дом! — закричала она так громко, как только могла. — У меня есть зажигалка!

На этот раз ее усилия увенчались успехом — через минуту замок повернулся, и в комнату вошел Кравцов.

— Чего ты буянишь? — тихо спросил он.

— А вот и бывший муженек решил навестить… — произнесла Лида, будто не слышала вопроса.

Кравцов забрал у нее зажигалку и сунул ее в карман.

— Как ты себя чувствуешь? — продолжал Сергей.

— Чудно! — саркастически улыбаясь, сказала Лида. — До тех пор, пока не видела тебя, было гораздо лучше.

— Ну ты ведь сама звала! — возразил Кравцов.

— Да, звала! Но не тебя. Тебя я хочу видеть меньше, чем кого бы то ни было!

— Зачем ты так со мной? — Кравцов, казалось, был в отчаянии.

— А чего ты ожидал, интересно? — завелась Лида. — Ты хватаешь меня, запихиваешь в свою машину, насильно привозишь в этот проклятый Андреевск. Потом запираешь в этой комнате и еще хочешь, чтобы я была нежная и ласковая? Что ты вообще от меня хочешь? Чего тебе надо? Зачем ты меня похитил?