Фридрих Незнанский - Крайняя необходимость

— Ты серьезно?

— Еще как. Я убежден, что с помощью крупного вознаграждения можно предотвращать не только экономические преступления, но и теракты. Это работа серьезная, поскольку люди эти, как агенты, работающие под прикрытием, ходят по лезвию бритвы. Информатор должен быть уверен, что в случае смерти его семья не будет голодать, и вообще, что с ней ничего не случится. Если же этим делом будут заниматься все подряд, как хочет Мосгордума, могут быть серьезные последствия.

Турецкий понял, что его приятелю есть что сказать по существу вопроса и лучше его остановить, пока не поздно.

— Ладно, Слава, оставим государственные проблемы. Если ты такой мудрый, дальновидный, щедрый и гуманный, тогда расскажи мне, как ты вознаграждал своего доктора?

— Да никак, — с досадой сказал Грязнов. — У него по этому поводу имелось отдельное мнение. Он считал, что в этой деликатной сфере не должно быть материальной заинтересованности. Мы, дескать, должны ловить преступников не ради денег.

— Каких преступников, Славка?! — не выдержал Турецкий. — Он же доктор, он людей должен лечить!

— В том-то и дело. Он лечил, только… Да ладно, что теперь говорить, — Грязнов огорченно махнул рукой. — В чем-то он прав, конечно. В США, например, люди часто информируют власти о правонарушителях не ради получения вознаграждения, а из чувства долга. Потому что это создает угрозу их обществу. А значит, и им лично. Когда россияне будут такими же сознательными гражданами, как американцы, преступности станет меньше.

— Я тебя прошу, не надо! — возмутился Турецкий. — Я про Штаты в этом отношении побольше твоего знаю. Там вообще уже психология у обывателя такая — стукаческая. Там едешь на машине — окурок выкинул из окна в неположенном месте, а тот, кто позади тебя едет, это видит и тут же в полицию звонит. И уже через сто метров тебя полицейский останавливает и штрафует!

— Ну и что? Это, между прочим, мою правоту подтверждает, — возразил Грязнов. — То самое, что городские власти такими штучками народ в быдло превратят.

— Поживем — увидим.

— Если доживем. Ты Гордееву позвонишь или нет?

— Позвоню.

— Слава богу. А книжку ты все-таки возьми, полистай, может, картинки интересные найдешь, — посоветовал Грязнов. — И кстати, я смотрю, пачку своего облегченного никотина ты тоже приговорил, а? У тебя, Саня, серьезная медицинская проблема. У тебя, Саня, наркозависимость! Так что давай помоги мне спасти медика, а он, глядишь, научит тебя курить без вреда для здоровья.

Турецкий книжку взял. Никаких картинок в ней, конечно, не было, а были графики и диаграммы.

Дома Александр Борисович насладился окрошкой, обществом относительно миролюбиво настроенной супруги (которая, правда, периодически пыталась что-то рассказать про очередную склоку в ее музыкальной школе) и полистал книжку на сон грядущий.

Этот Зингалес оказался дотошным малым. Он в деталях изучил крупнейшие случаи мошенничества в компаниях США и Западной Европы. Отработал колоссальную статистику — от скандала вокруг энергетического гиганта Америки «Экрон» до разоблачения махинаций руководства итальянской компании «Пармалат». И пришел к выводу: даже совместными усилиями трех ветвей власти — исполнительной, законодательной и судебной — «эпидемию жульничества» не одолеть. По его мнению, спасти род человеческий от жуликов могут лишь доносители, работающие в этих компаниях. Это, собственно говоря, Турецкий прочитал еще в аннотации. Ну и вся книга была фактически посвящена этой проблеме.

Теперь Турецкому стало ясно, почему Грязнов подсунул ему это чтиво. Доктор, за которого заступался Вячеслав Иванович, видимо, с его точки зрения, и был таким вот кристально честным стукачом. «Честный стукач» звучало, конечно, как-то по-идиотски, но не верить Грязнову оснований не было. Грязнов мог разыграть друга, но обмануть — никогда. Кроме того, собственно компетентность Грязнова Турецким ни на йоту не подвергалась сомнениям.

— Саша! Ну сколько можно?

— А? — Турецкий поднял взгляд и понял, что супруга не спит и, очевидно, уже какое-то время с ним разговаривает.

— Я так понимаю, что все, что я тебе сейчас рассказывала про свою работу, ты не слышал, — возмутилась она.

— Извини, родная. Но я готов все выслушать повторно.

— Черта с два!

— Что ж, значит, не суждено мне узнать ваши тайны мадридского двора.

— Женщина выходит замуж, надеясь, что супруг со временем изменится, — улыбнулась Ирина Генриховна. — И она ошибается.